зачарованные города будут снова и снова проплывать по этой долине среди бледного тумана. Но этих городов Бойс уже не увидит.
Взгляд его в последний раз задержался на Кераке, где жил человек одной с ним крови.
– Идем же! – сказала Ирата, взяв его за руку.
Перед ними среди камней возвышалось хрустальное окно, за которым мелькали едва заметные тени.
Послышался негромкий звон стекла…
На стенах покачивались призрачные гобелены, в их складках туманно сияли драгоценные камни. Но за гобеленами проступали голые запыленные доски.
Гобелены исчезли. Бойса и Ирату окружала пустая комната. Хрустальный узор исчез без следа.
Откуда-то издали донесся звук автомобильного гудка и голос мальчишки-газетчика.
Пират Перси
Было две причины, чтобы воскликнуть «ого!», когда Перси Кетч вошел в мой офис на студии «Солар филмз». Во-первых, этот высоченный чернобородый тип был самым знаменитым космическим пиратом во всей Системе. Во-вторых, Перси Кетч был мертв, поскольку его знаменитый корабль «Налетчик» год назад разнесли вдребезги где-то в окрестностях Цереры.
Потом я вспомнил. Пару недель я был так занят рекламой «Убийства на Марсе», что совершенно забыл о «Черном бродяге», нашем суперпроекте – космическом триллере, основанном на рассказах о подвигах Кетча. Лучше бы я о нем не вспоминал.
Барнаби, режиссер, чуть душу из меня не вытряс, требуя рекламы. Это был великий мастер, старой закваски. И сколько бы критика ни измывалась, фильмы Барнаби всегда делали сборы по первому разряду. А почему бы и нет?
Именно он притащил с Венеры людоеда-грилла, который во время съемок вырвался на свободу и которого пришлось расстреливать из лучевой пушки. Потом был астероид – Барнаби его построил, чтобы снимать продолжение «Грохочущей Луны».
Я сто раз говорил Барнаби, что не желаю раскручивать его чепуху – мне хватает и собственных нервных срывов. Так нет же, Великий Барнаби вбил себе в башку, что мы с ним излучаем одинаковые флюиды, и тем самым превратил меня в козла отпущения.
Итак, я прервал свои размышления и с усмешкой взглянул на парня, похожего на Перси Кетча.
– Мило, – сказал я. – Очень мило. Неплохой грим, честное слово.
Руперт Керриган дернул себя за бороду:
– Посмотри на эту люцерну, Джерри. Ты когда-нибудь видел на человеческом лице такие заросли?
– Конечно видел. У Перси Кетча.
– Чепуха! – сказал Керриган, как обычно, переигрывая. – Он заставил меня их отрастить!
– Ну и что? – спросил я. – Зато теперь все увидят, что ты достаточно взрослый, чтобы бриться.
Керриган сел и закурил голубую марсианскую сигару.
– А как же зрители? Женщины приходят в кино, чтобы полюбоваться моим лицом, а не этой черной чащей. Я романтический тип, Джерри.
– Кетч тоже был романтиком.
– Он
