style="font-size:15px;"> – Прекрати. Ты устроил поистине превосходное представление, но участвовать в дальнейшей постановке я не желаю.
Нуска попытался выдернуть руку, но не смог.
– Мне нужно было показать, что…
– Прекрати! Я не настолько глуп! – Лекарь снова почти перешел на крик, а затем вырвался и развернулся к эрду лицом. – Ты решил поступить согласно своим желаниям, ни капли не заботясь о том, чего хочу я!
– Я сделал это во благо Скидана, – уверенно отозвался Син, смотря на лекаря полными невинности и готовности к дальнейшему самопожертвованию глазами.
– Нет. Скидану не нужна твоя кровь. Ты сделал это ради себя! – Нуска пихнул эрда в грудь обеими руками так сильно, что даже смог сдвинуть его с места и заставить упереться в стену. – Ты… Ты чувствуешь вину! Ты не пытаешься избежать страданий – ты специально навлекаешь их на свою голову! Ты жертвуешь собой, режешь себя, мучаешь… Син, когда ты в последний раз нормально ел и спал, скажи мне?! Эти жертвы – они тоже ради Скидана? Разве хоть один житель этой страны стал богаче от твоей мученической жизни?
Эрд стоял как в воду опущенный. Его взгляд говорил за него: он не мог отыскать в своей голове ни одного логичного довода, чтобы возразить Нуске.
– Если ты так сильно хочешь наказать себя, то сделай милость: не впутывай в это других людей! Не делай из них своих палачей или спасителей!
– Но ведь теперь вся аристократия уважает тебя. Они не будут против, если ты получишь высокий ранг или будешь жить во дворце…
– Опять! С чего ты решил, что я хочу этого?! Ты вновь действуешь в своих интересах, выставляешь себя жертвой, а затем стоишь с таким видом, будто все это было сделано ради других! Хотя единственный, кто получает с этого выгоду, это ты сам!
Нуска задыхался. Пока кричал, он чуть не сорвал себе глотку. Все это время он продолжал пихать правителя в грудь, а теперь склонил голову, обмякнув. Продолжая держать руки на груди эрда, Нуска почувствовал облегчение от выплеснутого гнева.
– Нуска. Прости меня.
Это было сказано очень тихо. Голос эрда был хриплым и уставшим. На секунду лекарь поднял взгляд и увидел глаза абсолютно сломленного не только физически, но и душевно человека.
Син мягко накрыл руки лекаря своими.
– Я больше не буду впутывать тебя в дворцовые разборки. И звать на собрания. Обещаю. Я виноват.
Нуска сдержался от слез или иного выражения эмоций. Он не хотел признавать, как сильно его ранил поступок правителя. Однако его крики и вспышка гнева выдали истинное отношение лекаря с потрохами. Теперь он был перед эрдом как на блюдечке.
«Мне не все равно. Я не хочу, чтобы ты страдал. Мне больно смотреть, как ты себя ранишь. Когда я вижу это, то мне некого ненавидеть за причиненную тебе боль, а потому мне приходится ненавидеть тебя самого», – вот какую откровенную правду выдал Нуска, устроив этот концерт.
Когда лекарь это понял, было слишком поздно. Син
