образно говоря, в «напалмовом» эквиваленте, то там хранилось не менее канистры чего-то углеводородного.
– Тогда нужно обязательно повидаться с директором и теми, кто имел доступ в подвал... – Гуров заглянул в дверной проем, за которым в глубине тускловато отблескивала угольно-черная поверхность воды.
– С директором можете повидаться сейчас, – эксперт указал на «десятку» с тонированными стеклами, стоящую неподалеку. – Это его машина.
Подойдя к «десятке», Гуров выразительно и требовательно поманил к себе рукой. Дверца машины щелкнула, и из нее показался брюнет лет пятидесяти с седыми висками и объемным брюшком.
Лев достал удостоверение.
– Виктор Степанович Кононенко, – в свою очередь представился директор интерната. – У вас, я так понял, ко мне есть какие-то вопросы?
– Разумеется. Прежде всего мне хотелось бы знать, как охранялось здание интерната.
– Э-э-э... У нас на входе в вестибюле стоял охранник. В ночное время были еще и дежурные санитары.
– То есть контролировать прилегающую территорию охранник никак не мог... Понятно. Теперь меня интересует все, связанное с подвалом, – как был заперт, кто имел доступ, что там хранилось?
– Дверь, как видите по тому, что от нее осталось, была из толстых досок, обитых оцинкованным листовым железом, запиралась на большой навесной замок. Доступ туда имел я, наш завхоз, ну и... те, у кого была в том рабочая необходимость. Естественно, в присутствии завхоза. А хранились там кое-какие продуктовые запасы – бочки с соленьями, картошка и тому подобное. В одном из углов лежал штабель пиломатериалов – подвал был сухой, дерево не портилось. Что еще? Ну, железки кое-какие – арматура, уголок, листовое железо... А почему вас заинтересовал именно подвал, а не другие помещения?
– У вас там не хранилось ничего легковоспламеняющегося, наподобие канистр с бензином, баллонов с пропаном, ацетиленом, кислородных?
– Что вы! Боже упаси! – Кононенко отмахнулся и энергично помотал головой. – Ни в коем случае! Кстати, если мои слова у вас вызывают сомнение, пусть эксперты проверят подвал на наличие емкостей – их там не было даже пустых.
– Разумеется... – кивнул Гуров. – Что-то вы какой-то потерянный. Очень переживаете?
– Не знаю, как объяснить, – Кононенко беспомощно развел руками, – но я себя чувствую виновником гибели людей, потому что не смог их уберечь. Останки погибших уже собрали, сейчас их идентифицируют, а я вот приехал сюда и не знаю, почему не могу покинуть это место. Следователь прокуратуры в моих действиях состава преступления не нашел – я с ним сегодня уже встречался. Но что прокуратура, если внутри сидит свой прокурор?
– Вы никого не подозреваете в сознательном поджоге?
– Да кого подозревать? Если бы были недовольны мной, мстили бы мне лично. При чем тут обитатели интерната? Ну, были такие, кого я увольнял по статье...
