Андреевич Порошин – русский публицист, мемуарист, писатель, один из воспитателей цесаревича Павла Петровича
Густав III – король Швеции
Сцена 19
Михайловский замок.
Тайная комната Михайловского замка. Александр стучит в дверь.
Голос Павла из-за двери. Входи. Открыто.
Александр заходит в комнату. Павел сидит в кресле, закрыв лицо руками. Александр замирает в нерешительности.
Александр. Отец, что-то случилось? Или вы просто… грустите?
Павел молча показывает ему на письмо на столе. Александр берёт письмо.
Текст письма:
«Павлушка, возвращаю тебе твои реликвии. Мне они более ни к чему. Знай, что я всегда преданно любил тебя более всего на свете. Саша».
Александр переводит взгляд на стол. На столе лежит Орден Чёрного Орла и инкрустированная драгоценными камнями шпага.
Павел (тихо). Куракин умер.
Александр роняет письмо. Быстро поднимает. Садится рядом.
Павел. У меня не было никого ближе него… я только теперь это понял. Я не помню, успел ли я сказать ему, как много он для меня значит?
Александр. Я уверен, он всегда это знал.
Павел плачет, закрыв лицо руками. Александр обнимает его.
Перекрутка.
Час спустя. Павел сидит за столом. На столе расставлены блюда с пирогами. Заходит Александр. Ставит на стол ещё один пирог.
Александр. А вот этот я сам готовил. С жареной картошкой.
Павел. Спасибо, Саша. Но сейчас мне совсем не хочется пирогов.
Александр. А чего хотите? Как мне вас отвлечь? И самому отвлечься заодно… Ведь дядя Саша был мне как отец… (Быстро.) В смысле, второй после вас. Запасной.
Павел. Давай просто поговорим о нём.
Александр садится рядом.
Александр. Когда он умер?
Павел. Вчера.
Александр. Но письмо датировано неделю назад.
Павел. Ну ты же знаешь, что у нас, у масонов, это всё по расписанию. Умер вчера, а письмо прислал и вещи заранее. Подготовился.
Александр. Действительно. Я забыл… Нужно будет заняться перевозом его тела в Россию из-за границы.
Павел. Знаешь, я никогда не мог понять… почему он так привязан ко мне? В смысле, что ему с меня? Деньги? Так я сам долгое время у него занимал. Рассчитывал на повышение по службе по моему воцарению? Так он мог этого вообще не дождаться. Никаких гарантий. Одни издержки. Характер у меня, сам знаешь… не сахар. И зачем я ему сдался?
Александр (отводя глаза). Ну вот так он, стало быть, был к вам привязан… да.
Павел. Я всегда говорил, что умру раньше него. Теперь мне даже как-то неловко.
Перекрутка.
1763 год.
Царское село. Покои маленького, но великого князя Павла Петровича. Маленький Павел сидит
