«The Beatles».
Их лица и прически, напоминающие грибные шляпки, красуются перед моим носом, пока я не выпрямляюсь и снова уверенно не встаю на обе ноги. Футболка с «битлами» в Ливерпуле? Такие носят туристы из немецких захолустий, разве нет?
– Спасибо, – выдавливаю я, поднимая взгляд от выцветшей футболки с «The Beatles», выглядывающей из-под расстегнутого пиджака явно сшитого на заказ классического костюма. А кто-то умеет элегантно ломать стиль. Ливерпулю есть за что благодарить «The Beatles»… однако моя персональная благодарность адресована парню, который теперь – так как стоит на две ступеньки ниже меня – смотрит прямо мне в лицо. Без него я бы упала с лестницы.
– Ты сбегаешь по какой-то определенной причине? – У него темные волосы, почти черные, коротко подстриженные по бокам и чуть длиннее сверху. Наверно, он не может ни кивать, ни качать головой, иначе дерзко уложенные набок пряди упадут ему на глаза. Что будет весьма печально, потому что описать эти глаза можно только словом «потрясные». Из-за выразительных бровей – правую в последней трети разделяет тоненький шрам – и темной щетины они кажутся очень-очень синими. А может, они просто и есть очень-очень синие. Судя по его акценту, он не турист. Видимо, футболка – это такая ирония.
– Я не без повода пришел попозже, – говорит он, – но там правда настолько скучно, что люди готовы бежать со всех ног и рисковать при этом сломать себе кости?
– Ты серьезно такой невежда? – спрашиваю я. – А с виду не похож. Или ты один из тех, кто почему-то думает, что круто называть скучным и унылым все, что не дико опасно, дико громко или дико тупо?
В ответ на это он лишь улыбается. Я увидела его насквозь? Так быстро разгадала?
– Билли! – Оливия тем временем обогнала меня на несколько ступеней и выглядит уже чуть ли не обезумевшей. – Ну пойдем же. Пожалуйста!
Фанат «битлов» нагибается за моим клатчем и протягивает его мне:
– Не хочу показаться бестактным, но если вам нужна машина для побега…
Его улыбка на самом деле не улыбка. Он улыбается одним уголком рта, и тот лишь слегка изгибается. Сказать «полуулыбка» тоже будет преувеличением – это четвертьулыбка. Ее можно было бы назвать очень слабой, но эта четверть каким-то образом перевешивает широкие лучезарные улыбки большинства других людей. Она настолько заразительная, что я едва не забываю, что сердилась. Но только на долю секунды. А потом расстраиваюсь еще сильнее, потому что из-за этого еще меньше хочу отсюда уходить.
– Не говори, что у тебя случайно стоит одна перед музеем?
– Нет, но передо мной останавливаются такси.
– Вау. Впечатляет. – Кто этот типчик – суперзвезда? Знаменитость, о которой я не знаю? Иисус?
– Не хочешь со мной позавтракать? – спрашивает он.
Теперь я не могу сдержать смех:
– Позавтракать. Сейчас половина десятого вечера.
– Я имею в виду утром. У меня. Ты проголодаешься,
