Срочный вызов.
Толстяк униженно запричитал.
– Я… мы с вами. Договоримся. Я готов возместить ущерб! Пожалуйста.
Моя рука положила трубку. Он пустил слезу, просил не губить детей, помянул тещу и больную жену, брат и сестра выжидающе молчали.
– Если соблаговолите принять в дар…
Да что он мямлит? В нетерпении я топнул ногой, закачалась люстра.
– 5 тысяч, – заключил толстяк упавшим голосом.
– Что?!
– 10 тысяч! – горячо заверил толстяк и посмотрел на Пуму, боясь продешевить.
– 20, – сказала она, промокнув платочком остатки слез и высморкалась. Вообще мы рассчитывали на 5-7, зачем крайности? По тем временам «Жигули» или квартира однокомнатная. И это без грязного секса, и это только начало, проба пера. Но пострадавшая есть пострадавшая, ей решать. Толстяк начал торговаться, я отошел к окну, чтобы не мешать возлюбленным. Он просил сбавить до 15, стенал и канючил, жена с детьми по миру пойдут, он всенепременно повесится. Признаться, растрогал! Прокурорское сердце смягчилось, зачем доводить советскую торговлю до суицида. Я готов был пожурить его и отпустить с миром восвояси. Но Пума даже бровью не повела, стояла на своем: 20, и все тут.
– Вампиры! – с ненавистью сказал он. – Будьте вы прокляты!
Вот и делай добро. Премьера прошла блестяще, а мое хобби вступило в новую, творческую стадию. К сожалению, только на этом этапе я начал постигать смысл и разумность бытия, но… поздно. Законы драматургии, которыми я нещадно оперировал своих клиентов, предписали мне суровый конец. Раскаяние и приговор меня ожидали, а пока? Жизнь продолжалась.
Глава 6
Мэр
Для них не скажешь: «Ленин умер!»
Их смерть к тоске не привела.
Еще суровей и угрюмей
Они творят его дела.
«Ленин». Есенин.
В Приемной председателя Горисполкома было людно. Пышнотелая секретарша в зеленой блузке посмотрела на стремительно возникшего из коридора мужчину. Темный костюм-тройка, подтянутая фигура и решительная походка подсказали ей, что посетитель попытается проникнуть в кабинет мэра без очереди. Действительно, тот с ходу взялся за массивную ручку полированной двери, но, услышав негодующий возглас секретарши, задержался и неучтиво произнес:
– У себя?
– Петр Тимофеевич занят, срочное совещание, – высокомерно изрекла секретарша. – Вы по какому вопросу?
– По личному, – сообщил посетитель, отпуская ручку. – Надолго?
– Совещание не запланированное, могу записать на конец рабочего дня или на понедельник, – секретарша выразительно покосилась на добрый десяток разных посетителей, которые смирным рядком сидели на стульях, ревниво прислушиваясь
