сожжено 38 000 фигур, сколько их еще осталось – неизвестно, но точно известно, что все это невинные жертвы озверевших бандитов, вся эта бессмысленно пролитая кровь вопиет о мщении. За каждого ребенка с размозженной головой гитлеровские садисты должны дать ответ. Весь мир должен узнать о гестаповских злодеяниях. Ради этого группа советских людей, несмотря на бдительный надзор начальства, закопала в песок в известных местах и не сожгла несколько десятков фигур.
Во имя этого группа советских людей выполняла все распоряжения штурмфюрера и, сжав зубы, терпела. А вытерпеть пришлось немало.
Всего в Понарском крематории работало в последнее время 80 человек (76 мужчин на фигурах, а 4 женщины готовили пищу, носили воду, дрова и т. д.), около 50 были узниками Виленского гестапо, 15 человек из провинциального городка Жезмор и 15 советских военнопленных. Охрану несли немцы из частей СС (более 50 человек). Руководили работами гестаповцы из отдела СД. Во главе стоял штурмфюрер.
Как относились немцы к понарским рабочим, советский человек представить себе не сможет. Несколько приведенных ниже фактов дадут лишь слабое отображение тех непрерывных издевательств и унижений, которые пришлось нам перенести за время работы в Понарах.
Арийцы – народ чистый, рабочие – нечистый, поэтому никакое соприкосновение недопустимо. Для спуска в жилую яму была отдельная лестница для рабочих и отдельная для немцев. Немцы не касались нашей, а нам было запрещено касаться немецкой лестницы. Если немцу нужно передать что-либо рабочему, то он не передает из рук в руки. Рабочий должен подставить шапку, и немец бросит в нее, что нужно. Если немцу нужно пройти мимо, то он палкой отстраняет рабочего на почтительное расстояние и проходит. Проверка цепей, которая производилась по несколько раз в сутки, осуществлялась также при помощи палки. Нечего и говорить о том, что эта же палка ходила по нашим плечам и для ускорения, если рабочий ходит недостаточно быстро, и для разъяснения, если рабочий не понял, чего от него хотят, и во многих других случаях.
Основными словами лексикона шефов было немецкое «ранн» – «беги», польское «прендзей» – «скорей» и русский мат. Время от времени более длительные реплики, обязательно с участием слова «саботаж».
Работа сама по себе тяжелая – класть фигуры на носилки и выносить вверх из ямы в течение целого рабочего дня, не имея права остановиться и передохнуть ни секунды, – безмерно утяжелялась обстановкой. Смрад разлагающихся нескольких тысяч фигур был непереносимым. Фигуры 1941 г. разложились до состояния кашеобразной массы.
Берешь за голову – череп разваливается и руки покрываются человеческими мозгами. Берешь за руку, она ползет, как студень, и отрывается от туловища. Ноги чуть ли не до колен проваливаются в массу гниющих останков.
Многие фигуры приходилось собирать чуть ли не по косточкам, часто навалишь на носилки какую-то груду и не можешь определить, сколько же в ней фигур. Свежие фигуры 1943 г. не так разложились, но носить еще более неприятно. Кто-либо из
