же поделаешь?.. Веселье требует жертв.
Поупиравшись немного, дамы согласились. Им помогли снять платья, под которыми были надеты корсеты и панталоны до колен, на завязочках. В таком виде дам усадили в сёдла; было не трудно их убедить, что для безопасности ноги следует привязать к стременам, а руки – за шею лошади. На глаза, чтоб было не страшно скакать, им надели широкие повязки.
Пьяная мадам Рифа, появившись за кулисами, стала решительно требовать лошадь и для себя. Директор Марио и Фрэнк переглянулись…
– У вас ещё лошадь есть? – спросил Фрэнк.
– Есть, конечно… – зашептал ему на ухо синьор Марио. – Но ведь это же дама!.. Вы знаете, чья это дама? – он кивнул головой в небо. – А если потом скандал?
– Вы же видите, как она рвётся… Пусть прокатится, чёрт с ней!.. Ее инициатива и желание уже есть на камерах. Скажем, что сама этого требовала…
– Где мой красавец-жокей? – веселилась уже разоблаченная мадам Рифа, которую усаживали в седло. – Мне самого-самого!..
Когда всё было готово, из-за занавесей на дорожку вышел сам директор ипподрома во фраке и белоснежной манишке и торжественно провозгласил:
– Мадам-месье, почтеннейшая публика! А сейчас – закрытое представление! Впечатлительных дам и детей прошу покинуть помещение! – закончил он дежурной шуткой, и махнул рукой.
Грянула музыка, и конюхи, усмехаясь в усы, стали выводить лошадей на дорожку.
Зрелище было не из слабых! Дамочки на лошадях, ничего не видя, крутили головами, не понимая, почему в воздухе раздался вдруг такой хохот… Хохот стал только громче! Дело же было в том, что позади дам сидели молодые жокеи, причём голые!
Сделав первый круг, жокеи, по команде, развязали завязки на дамских панталонах и спустили их. Дамы закрутились и завопили, пытаясь сопротивляться, но оказались надёжно привязанными к лошадям. Аппетитные дамские зады явились почтеннейшей публике, голые молодцы приникли к ним всем телом, и… Под музыку и вопли дам весёлое представление началось.
Лошади шли по малому кругу, дамочки крутились и визжали, крепкие парни-жокеи, держа их за округлости, от души им засаживали, а конюхи, смеясь, тянули лошадей под уздцы, всё ускоряя ход.
– Чёрт побери, Элен! – промолвила, наконец, ошарашенная гостья. – Такого я ещё не видела…
– Ещё бы!.. – отвечала, покрывшаяся красными пятнами, мадам. – Вы только посмотрите на эту Рифу… Ха-ха! Ну и рожа…
– Сама напросилась… Вот дура ё…! – просторечно выразилась гостья. – Вот тебе и горячий жеребец… Однако, это зрелище слишком… волнительно.
– Для меня тоже, – говорила Элен, закусывая губу. – Я не выдержу…
Молодые конюхи, сидевшие за спинами дам, в это время разошлись не на шутку, лошади под ними шли уже резвой рысью, а дамочки, покрикивая, скакали на своих жокеях, как заведённые. Мадам Рифа, запрокинув голову, подпрыгивала в седле, вопя от наслаждения. Бриллиантовые
