и всего две двери. Это означало, что она будет жить в уединенном уголке Академии вдвоем с ректором. В соседних с ним покоях.
После убогой комнатенки, где ей держали дядя с тетей, апартаменты в сердце Академии ослепили простором. Даже вспомнился родной особняк на реке, где Эдиан прожила все детство и юность.
Мессер Торо показал ей гостиную, спальню, ванную комнату и что-то вроде кабинета. Ничего себе, подумала Эдиан. По крайней мере, планы вырастить из нее великую волшебницу вдохновили ректора поселить ее согласно происхождению. Вряд ли все студенты Академии живут в таких покоях…
Конечно, здесь не было окон на улицу. Но окна все же были – они вели в небольшой крытый сад. Эдиан тут же подбежала к окну и увидела покрытые гравием дорожки, красивые фонари и самые разные растения. Если приглядеться, среди сплетения ветвей можно было увидеть небольшие фонтаны.
– Это личный внутренний сад Великого Магистра, – пояснил Торо не без гордости, словно это он сам сажал все растения в саду. – Наш ректор любит живую природу. У вас тоже есть выход туда. При прежнем ректоре здесь жила его жена, это апартаменты дамы Великого Магистра, поэтому они почти ничем не отличаются от ректорских…
Эдиан поежилась. Вот как… Ей предоставили апартаменты дамы ректора… Как это понимать? От неприятных подозрений подкатила странная слабость, опять неудержимо захотелось плакать. От бессилия и неизвестности.
Зачем он это сделал? Говорил, что дядя не смог бы устоять перед искушением. А похоже, сам хочет не только учить ее магии, но и пользоваться ею… Ах да, очень удобно, в панике подумала Эдиан. Она начнет практиковать магию, станет бесплодной, ректор сможет забавляться с ней на свое усмотрение, не имея проблемы в виде возможных детей…
Она не выдержала и обессиленно опустилась в кресло.
– Милая месси, да что вы разволновались! – ласково улыбнулся ей магистр Торо. – Ну простите вы старого дурака. Сболтнул лишнего, напугал вас. Я уверен, что мессер Герберт поселил вас здесь, лишь чтобы обеспечить условия, положенные вам по происхождению. И ради вашей безопасности. Уверен, он будет беречь вас, как зеницу ока… Великий Магистр всегда бережет тех, кто ему дорог…
«Или, скорее, нужен для чего-то», – подумала Эдиан. А вслух сказала то, что подсказывали инстинкты хорошо воспитанной девушки:
– Благодарю вас, мессер Торо. Я очень признательна вам…
– …На вас лица нет. Сейчас пришлю служанку, – перебил ее Торо и покачал головой.
Поглядел на Эдиан, убедился, что она не собирается падать в обморок, и вышел.
Эдиан осталась одна в огромных красивых, но чужих апартаментах. Хотела заплакать – в полную силу, по-настоящему. Чтобы выплеснуть горе, и когда кто-нибудь придет, уже быть на коне.
Но слез теперь не было. Она просто застыла в кресле и даже не пыталась осмыслить все произошедшее.
Тогда она впервые ощутила себя вещью.
Ее продали, как вещь. Неважно, как это назвать. Можно сказать:
