которые были аналогичны им. Приятно признать, что немалая часть этой работы была проделана вскользь перед самим Дарвином. Дарвин заявлял: «Если бы все организмы, жившие на земле, могли внезапно появиться вновь, то действительно было бы совершенно невозможно отделить группы друг от друга определениями» – т.е. для нас здесь: резко ограничить их область применения; «тем не менее, естественная классификация или, – как добавляет Дарвин в ненужной оговорке в угоду логической традиции, – по крайней мере, естественное расположение было бы возможно… Мы могли бы выделить типы или такие формы, которые объединяли бы в себе большинство признаков каждой группы, большой или малой, и таким образом дать общее представление о значении различий между ними».
Однако логический анализ понятия типа в морфологии организмов еще не завершен.
Пока что мы ограничиваем понятие типа абстрактными, схематическими, морфолого-генеалогическими признаками в порядке возрастания логических родов организмов. Постоянство этих признаков, однако, как мы видели, варьирует. Мы обнаружили, что равномерность корреляций, посредством которых видовые различия распространяют свое действие на другие различия типичного вида в логическом смысле, столь же изменчива. Поэтому абстрактный тип логического рода не присутствует одинаково во всех его логических видах. Поэтому среди групп типичного рода любой высоты обычно встречаются те, которые классификационно стоят выше других, поскольку они наиболее четко демонстрируют более абстрактный план рода. Таким образом, эти типичные виды становятся типами своих родов в репрезентативном смысле. Таким образом, понятие типа приобретает двойной смысл. К абстрактному генеалогическому типу добавляется значение, которое мы уже находили в первых типах независимо от идеи развития, а именно значение конкретного представления. Именно то, основные черты которого уже были логически оценены в замечаниях Уэвелла. Ясно, что логика не должна ругать этот двойной смысл, который мы нередко встречаем в трудах морфологов, как это уже случалось, а просто признать его. Даже противоречие, с которым столкнулась эта широко распространенная связь мыслей у NÄGELI, можно было бы оправдать только в том случае, если бы особый смысл, который может получить понятие типа, был классификационно необходимым.
Однако прежде чем перейти к рассмотрению этих особых условий, мы должны, во-вторых, отказаться от фиктивного предположения, что наши знания об органических видах являются полными. Судьба вымерших видов самой разнообразной градации и многообразной высоты бросает свет и тень на классификационные усилия исторических естественных наук. С одной стороны, она облегчает разграничение типов через пробелы в наших знаниях, которые неизбежно возникают. С другой стороны, он усложняет наше понимание генеалогического родства организмов. Таким образом, он способствует тому, чтобы научный такт, о котором
