у кассы лежали помады неестественных цветов. Я купила синюю с блестками – красить глаза вместо теней. А Наташка фиолетовую. Ей она будет мазать свои хищные губы.
– Ну что, теперь погнали в парикмахерскую стричься? – улыбнулась Наташка. Я кивнула. Мы вышли на проспект, и я привычно подняла руку. Автостоп давно стал нашей религией. Иногда мы ловили машину, потому что у нас не осталось денег на проезд в автобусе. Иногда забавлялись от скуки, прося отвезти на улицу пятого мартобря за несколько тугриков.
Я могла просто тормозить машину и спрашивать у водителя всякую дичь, пока Наташка корчилась у обочины:
– Расслабиться не хотите?
И если мужик отвечал, что хочет, то следовал простой ответ:
– Так купите слабительное!
Никто не обижался – ну что возьмешь с двух малолеток.
Вдалеке что-то мелькнуло серебристым отсветом. Когда подъехало ближе, оказалось «Мерседесом» с наглыми прямоугольными фарами. Я открыла дверь.
– Подбросите до Индустриального проспекта?
– Конечно, девчонки, садитесь!
За год он совсем не изменился. Те же очки-авиаторы с прозрачными стеклами в тонкой золотой оправе. Короткие темные волосы с проседью, легкая небритость. Тот же уверенный, но теплый голос. И нежные небольшие губы, которые сообщали его лицу некоторую мягкость. Из коротких белых рукавов рубашки торчали загорелые руки.
Он не узнал нас, пока я не напомнила.
«Помните, год назад…»
«Ах, да, точно! Вы тогда мне дали какой-то левый номер».
Прошлым летом на Индустриальном проспекте, куда он везет нас сейчас, мы тоже ловили машину. Стоял горячий пыльный день, блестевший в стеклах домов. Свободный ветер прошивал проспект насквозь, гулял между наших рук и ног, трепал волосы. Нам нужно было на Финский залив, но на метро ехать не хотелось.
Вдруг так же издалека вспыхнуло, заблестело серебром. «Мерседесы» нам попадались нечасто. Открылась дверь. Там сидел он и с улыбкой смотрел на нас, пятнадцатилетних девчонок в легких сарафанчиках и сандалиях на босу ногу.
Наташку я посадила вперед, а сама села сзади. Он сразу начал шутить:
– Девчонки, не боитесь, что я какой-нибудь маньяк?
– Нет, я села назад специально и, если что-то пойдет не так, дам вам по башке. Закурить можно?
Разговаривать легко и непринужденно у меня получалось, только когда мы ездили автостопом. Будто выходя на трассу, поднимая руку, а затем садясь к незнакомцам в разные авто, я полностью меняла свою неприметную судьбу. И надевала чужую личину, которая отличалась некоторой наглостью и самоуверенностью.
– Пожалуйста, курите.
– Наташка, дай зажигалку.
Я достала из пачки две сигареты, прикурила обе и одну отдала ей. Открыла
