Зарплата не устраивает? – понимающе кивнул Гордеев.
– Если бы! Он бы и за меньшие деньги, я уверен, работал, но... Влип мужик в дурацкую историю. И вот, написал заявление «по собственному...», чтобы нас не подводить. Он ведь сейчас под судом.
– А что случилось? Может, нужна помощь? Так пусть обращается в нашу юрконсультацию, – предложил Гордеев.
– Вот это дело, – обрадовался Вячеслав Иванович и сделал пометку в настольном календаре. – Надо помочь. Хомяк вообще-то не так давно у нас, лет пять, кажется... Он с периферии, с Кубани. Сашка Турецкий, кстати, его знает. Первый год мы использовали то, что Хомяк тут не засвечен. Сперва он работал под прикрытием: внедрялся в бандитские группы, которые продажей оружия занимались. Помню, я хохотал над отчетами: «В помещение вошли Хомяк, с ним еще двое...»
– А сейчас-то что случилось?
– Да ерунда какая-то, – вдруг разозлился Грязнов-старший. – Просто на ровном месте. Сидит Хомяк у себя дома на кухне, чинно-благородно завтракает, никого не трогает. Кого трогать-то? Он даже не женат. Вдруг слышит крики: «Помогите! На помощь! Насилуют!» Крики явно проистекают из-за стены, где молодая пара живет. Хомяк бежит на площадку и начинает им стучать – все бесполезно. А крики, заметь, Юра, продолжаются. Хомяк начинает взламывать дверь, она не железная, но очень прочная, поддается далеко не сразу. Крики не прекращаются, с площадки они еще лучше слышны, и они прямо-таки истошные, аж мороз по коже, как уверял потом Хомяк. Тут он, правда, слышит еще и другие крики: «Убивают! Грабят!» Ему бы сообразить, что все это как-то не очень сочетается, но поздно – дверь взломана, и Хомяк с пистолетом в руке врывается в квартиру и бьет рукояткой в лоб выскочившего ему навстречу мужика. Тот – в отрубе. В общем, картина маслом: оказалось, Хомяк врезал хозяину, а хозяйка вообще жива и здорова, никто ее не грабил, не насиловал, не убивал. Просто таким вот способом молодые супруги, программисты, между прочим, записывали позывные для противоугонной сигнализации автомобиля. Представляешь?!
Гордеев захохотал.
– Да... И смех и грех. Девица самозабвенно выкрикивала всю эту чушь в микрофон, а ее молодой супруг сидел за компьютером и жал на клавиши. В результате процесс из-за Хомяка нашего оказался запорот, у программиста – сотрясение мозга, дверь высажена. Короче, в суд на него подали: незаконное проникновение в жилище, нанесение телесных повреждений, требуют теперь компенсацию большую, а мы – хорошего сотрудника потеряли... – Начальник МУРа прошелся по кабинету. – Ну ладно, забудем. Между нами девочками, а что Турецкий сам-то говорит? Что называется, без протокола?
– Да в том-то и дело, что он ничего толком не говорит! Похоже, он надеется сам во всем разобраться, а мою роль таким образом сводит к вызволению себя, любимого, из камеры.
– А разве это не так?
– Как будто я спорю! Но чтобы оперативно вытащить человека из следственного изолятора, надо же иметь какие-то основания! Скажем, неправильно проведенные процедуры при его задержании...
– А они были? –
