опустился рядом со стариком и потёр шею, соображая, как начать. Но всё же решил начать с купания, про сон намеренно промолчал, прикинувшись дурачком.
– Меня тут утром занесло на речку, очень захотелось ополоснуться… Нашёл неплохое уединённое местечко и нагишом поплавал, пока две наглые девицы не появились.
– Так, продолжай.
– Испортили они мне всё удовольствие, ещё и посмеялись надо мной. Но это важно. Когда шли обратно в деревню, то проходили мимо заброшенного дома выше дома моей бабки. Так девушки креститься начали, а потом вообще выдали, что там ведьма жила и утонула в том месте, где я плавал. Вот хочу у тебя, Иваныч, узнать об этом.
Фёдор Иванович встрепенулся, принял прямую позу, опираясь на свою палку и с опаской посмотрел на меня.
– Тебе это не даёт покоя?
– Скажем – ну очень любопытно.
Дед почесал свою седую бороду и задумался, казалось, на целую вечность. Я же неловко поёрзал на лавочке задом, очень уж не терпелось скорее узнать про то место на реке, старый дом и смерть «ведьмы», если, конечно, она была ведьма.
– Знал я Анастасию… Считай с самого рождения, всю жизнь живу тут.
– Анастасию?
– Да. А вот фамилию и отчество не припомню. Сколько себя помню, она всегда была пожилой, но живой, словно года были не властны над ней. Мой дед ещё сказывал, что была у неё семья до революции, муж и трое сыновей…
– До революции?
Тут я немного прибалдел от цифр, которые стали складываться в голове, приблизительно указывая на возраст женщины.
– Именно, а видел бы её и не сказал бы. Муж Степан сгинул в гражданской, двое сыновей в Отечественную, а младший уехал в город. Там его след и пропал, – Иваныч горько усмехнулся и посмотрел на меня.
– Печально. Так почему её ведьмой считают?
– Не знаю, я никогда не считал Анастасию такой, милая бабушка, которая чаще молчала и никого не трогала, жила в своём мире, да травы собирала. Помню, как к ней за помощью бегали местные бабёнки после свиданок со своими мужиками, – дед поиграл бровями, давая понять о чём говорит. Я усмехнулся, ясно-понятно какие «свиданки». – А был случай со мной, было мне тогда лет двенадцать. Поранил ногу и кое-как ковылял до дома, кровь течёт, я почти реву от боли, а тут на встречу она. В двух словах успокоила своим тихим нежным голосом, отвела к себе во двор, обработала рану мазью и проводила до калитки. Через день рана затянулась, а ещё через пару дней я и забыл о ней. Носился, как угорелый!
– Тогда тем более не понимаю, раз помогала, зачем наговаривать на человека.
– Страх и непонимание некоторых вещей заставляют людей делать неправильные выводы.
– Возможно.
Старик ещё хотел что-то сказать, но, видимо, передумал, поджал губы и отвернулся.
– Иди Вадик, а я что-то устал, пойду в дом отдыхать. Но ты заходи, если что.
– Спасибо, обязательно.
4 глава
К восьми вечера я был при полном параде.
