бы его воля, разве позволил бы он своим воинам годами просиживать под боком у своих жен, превращаясь в слабых женщин, которые боялись одного лишь вида крови. Ах, почему же нынешний царь медлит с войной? Почему целыми днями проводит в храмах перед статуями богов, а не несется по раскаленной пустыне в колеснице со своей армией, покоряя некогда жестоких правителей Лагаша? Если бы он, Лугальзагесси, стал бы царем, то на следующий же день приказал воинам готовиться в поход, дабы стать единовластным правителем Шумерии, дав своему народу покой и процветание. Но сейчас, пока сильна власть жрецов, никто и не думает восстать против правителя Лагаша. Весь Умма склоняется перед ним в униженном раболепном поклоне, позорно платя дань. Неужели так будет продолжаться вечно, или царь, наконец-то, оставит храм и займется более важными вещами?
Лугальзагесси часто думал об этом, и думы эти причиняли ему неимоверные страдания. Ему хотелось рвать на себе волосы, плакать, но вместо этого он лишь еще сильнее сжал подлокотники кресла, установленной внутри паланкина, и краем глаза смотрел на толпы людей, которые при виде приближения верховного жреца и его сына бросали свои дела и падали на землю в земном поклоне.
Процессия остановилась подле храма колоссальных размеров. Ряд толстых колонн подпирал свод, расписанный всевозможными тайными знаками. Золотая статуя бога находилась в нише в глубине главного зала, рядом с которой жрецы установили религиозный алтарь и несколько жертвенных сосудов, куда польется кровь животного, приготовленного на закалывание. Стройная процессия жрецов в белоснежных одеяниях вошла в главный зал, монотонно произнося заклинания. В руки одного из них был золотой кубок, украшенный драгоценными камнями, из которого вился дымок благовоний, зажжённых за минуту до начала ритуала.
Укуш стоял рядом со статуей бога в окружении царя, сына и жреца, в чьи обязанности входило соблюдение порядка во время религиозных праздников. Молодой жрец воскурил благовония перед золотой статуей и молча провел царя в одну из комнат, где было приготовлено ложе для скрепления брачного союза. Прекрасная молодая жрица в белой тунике, сверкая золотыми украшениями пала ниц пред своим божественным супругом и, взяв его за руку, провела к матрацу, что находился в алькове. Жрец очистил постель кедровой эссенцией и уложил на нее жрицу, после чего поклонился и вышел из комнаты. Оставшись одни, «супруги» принялись совершать омовения: сначала жрица омыла себя благоухающей водой, затем царя, который с любовью смотрел на нее изящные руки, стройное тело и красивое словно луна лицо. После омовения девушка натерла себя мылом, оросила маслом и кедровой эссенцией каменный пол. Когда приготовления к брачной любви между богом и жрицей было готово, царь откинул край полога и лег рядом с «супругой», которая была чиста и впервые познал мужчину.
Прошло довольно много времени. Жрецы, подняв руки ладонями вверх, шептали молитвы богам, дабы те богословили бы супругов. Лугальзагесси стоял по правую руку от отца и пристально всматривался в лицо золотой статуи бога: массивные
