замолчал, уставившись на лицо, скрытое под капюшоном. Долго думал. Затем все-таки посмотрел на своих рабов, цокнул языком:
– Ну, пшли вон!
Испуганные, точно стая птиц, они отпрянули от решетки, звеня цепями, в которые были закованы. Зыркнув по сторонам и убедившись, что его не услышат посторонние, торговец тихо, но отчетливо произнес:
– Две сотни.
Подобная стоимость была просто заоблачной для обычной невольницы. За такие деньги продавали лишь специально обученных рабынь, взращенных в местных элитных питомниках. Приезжие торговцы с их шатрами на улицах не стали бы загибать столь высокую цену даже за лучший свой товар: самой крупной суммой, звучавшей здесь, было примерно сто золотых – подобные сделки еще долго обсуждались, а провернувших их торговцев считали счастливчиками.
Пот еще обильнее заструился по лицу хозяина, когда он осознал, что именно ляпнул. Он, вероятно, подумал, что нужно извиниться, сказать – оговорился, солнце голову напекло. Но слова застряли у него в глотке. Он украдкой огляделся по сторонам на соседей-торговцев. Поймут ли они, что случилось, когда загадочный клиент разъярится и позовет стражников?
– По рукам, – кивнул господин. – Оформляй купчую.
Торговец поежился и отвесил очередной несмелый поклон, приглашая покупателя в шатер. Вскоре господин вышел оттуда, держа в руках пергамент. Спрятав его в один из нагружавших мула тюков, из другого он извлек два кошеля, наполненных звонким металлом, и протянул торговцу. Тот взял, отупело уставившись на них. Опомнившись, взвесил в ладонях. Открыл, взглянул внутрь. Сомневаться не приходилось: оба кошеля были доверху наполнены золотом, в каждом – по сотне монет.
Убрав деньги, хозяин открыл колодки. Девчонка при этом не пошевелилась, так и оставшись на коленях, глаза прикрыты, ресницы подрагивают.
– Ну, подъем, – скомандовал хозяин.
С заметным усилием Лу выпрямилась. Пошатнулась, но устояла на ногах. Ее трясло, но все же она дерзко, с вызовом уставилась на незнакомого господина.
– Вот о том я и говорю, – пробормотал торговец себе под нос. Помедлив, снял с пояса и вручил незнакомцу кнут – свой любимый, с костяной рукоятью в виде изящно выгнувшего шею журавля. – Вот… Прошу. Пригодится.
Журавль лег в украшенную кольцами руку. Покупатель внимательно изучил рукоять, затем указал ею на ноги Лу:
– Цепи.
Вздохнув, торговец вытащил связку ключей и открыл замок. Все это время Лу стояла, пошатываясь, но продолжая упрямо пялиться на своего нового владельца. Затем отвернулась. Сделала несколько мучительных шагов в направлении тряпки, лежавшей поодаль на земле, медленно склонилась за ней. Это оказалась грязная, местами рваная туника, которую девчонка натянула, морщась от боли. На спине ткань тут же пропиталась кровью.
– Идти не сможет, – заключил господин.
– О, вам не о чем беспокоиться. Она пойдет. Эта только кажется хилой. На ней все заживает, как на
