ее подруг, было признаком дурного тона, и Лу не переставая спрашивала себя, куда же они девают старые вещи. Всякий раз, заметив на одном из местных подворий стройку, она мысленно усмехалась, воображая, что это целое отдельное здание для тряпья и побрякушек. Вынужденная наносить частые визиты аристократам Каура, она от души презирала расточительный образ жизни, который они вели. А вот Хартис, напротив, к своим постоянным клиентам питал привязанность, чуть ли не нежность. «Они ведь оставили у нас столько золота», – со смехом говорил он.
Стражник отворил дверь и кликнул лакея. Тот возник словно из ниоткуда – бесшумная тень в металлическом ошейнике и серой одежде, неприветливо, но понятливо кивнул и молча повел посетительницу вглубь, сквозь обитель картин и гобеленов, резных орнаментов, позолоты, фарфора, бархата и слоновьей кости.
Раньше в блеске великолепия аристократских особняков Лу чувствовала себя ужасно скованно. Однажды она пожаловалась на это Хартису, и тот спросил, хотела бы она сама жить в подобном месте.
– Ну ни за что, – поежившись, ответила Лу.
– Да и я тоже. А знаешь, почему? Вот представь, каково это – в таком огромном доме убираться?
На это Лу угрюмо промолчала, как молчала всегда на глупые шутки владельца лавки. Ну а разве не глупо? В таких домах держат целую орду рабов, в обязанности которых входит в том числе и уборка, а если те с ней не справляются, то хозяева вышвыривают их и покупают новых. В отличие от Хартиса, у которого из помощников по хозяйству помимо Лу имелась только ворчливая кухарка, да и та приходящая. Однако после торговец придумал несколько метких сравнений, высмеивая излишне вычурные и зачастую нелепые убранства аристократских домов, и неведомым образом Лу перестала в них так робеть.
Лакей остановился перед распахнутыми настежь дверями, жестом приглашая гостью войти. Прежде чем согнуться в очередном поклоне, девчонка успела увидеть обоих шани Махиджи, сидевших на подушках за низким столиком и коротавших время за партией в нарды. Судя по всему, дело шло без особого энтузиазма – завидев посетительницу, женщины с хлопком сложили свои шелковые веера и сразу позабыли про игру.
– Ах, это же Лу! Какой приятный сюрприз! – воскликнула тонким голоском младшая, Камила. Пусть Лу стояла, смиренно склонив голову, как и положено рабыне, она отчетливо представляла живые огоньки нетерпения, заплясавшие в глазах шани. Кажется, та чуть даже не вскочила на ноги, но вовремя вспомнила о манерах.
– Шен Хартис велит передать вам самые добрые пожелания и смеет надеяться, что какие-то материи из только прибывшей партии могут заинтересовать ваше благородство.
– Давай взглянем, – взмахнула рукой старшая шани и затем повернулась к дочери: – Камила, не возражаешь, если мы доиграем позже? Иди сюда, девочка, покажи, что принесла.
Повинуясь, Лу опустилась на колени, извлекая из заплечного мешка большой каталог из плотной
