на прием в мои рабочие часы, как и все остальные.
Лейн уставилась на него, в ее глазах застыли круги удивления. На щеках появился румянец. Никогда еще он не чувствовал себя таким придурком.
– Хорошо. Конечно. – Она отбивала слова по одному слогу за раз. – Прости, что побеспокоила тебя.
Она не стала дожидаться ответа. Вместо этого повернулась на каблуке, черный подол ее юбки взметнулся вверх. Дверь захлопнулась, и от ее ухода задрожали безделушки на полках. В этом звуке ощущалась абсолютная законченность. Как камень, брошенный на свежую могилу.
Колтон закрыл глаза. Прислушался к приглушенному стуку ее ботинок, переходящему в тишину.
– Вау, – это все, что сказал Хейс.
– Не начинай.
– Это было жестоко.
Колтон еще глубже погрузился в свое кресло и решил не отвечать.
– Будь со мной откровенен на секундочку, – сказал Хейс. – Тебе нравится, когда тобой помыкают?
– Никто никем не помыкает.
– Пока нет, может быть. Но что будет, когда она поймет все?
Когда Колтон не дал ответа, Хейс встал, чтобы уйти.
– Только не будь идиотом. Ты не единственный, кому есть что терять. Мы близки к цели, ясно? Ты же знаешь риски. Мы не сможем закончить без тебя.
Колтон снова промолчал. Хейс тяжело вздохнул.
– Слушай, она действительно так важна?
– Да, – ответил он на вопрос Хейса. Одно слово. Слишком маленькое, чтобы выдержать неподъемный вес правды. Была ли она важна? Была ли важна Делейн Майерс-Петров? Вопрос был смехотворным, и он рассмеялся над ним. Звук вырвался из него совершенно невеселым раскатом.
– Да, – повторил он.
Хейс хмуро посмотрел на него.
– Тогда оставь ее в покое, Прайс. Пока ее из-за тебя не убили.
12
Делейн не смогла успешно сдать экзамен по математике в понедельник. Дело было не в том, что она не понимала правильного порядка действий, несмотря на то, что ее записи были в основном изрисованы бабочками. Дело было не в том, что она не уделяла время учебе, ведь стол перед ней был завален газетными вырезками.
Дело было в том, что Адья все больше убеждалась, что стала свидетельницей убийства.
– Что именно ты имела в виду, – спросила Маккензи, откидываясь на спинку стула на дальнем конце стола, – под «разорван на части»?
Рядом с ней Адья сделала глоток чая и ничего не ответила. Студенческая кофейня была заполнена, вокруг них столпились молодые люди. Серебристый сентябрьский дождь барабанил по окнам.
Делейн грызла колпачок своей ручки и изо всех сил старалась следить за прерывистым ходом разговора.
Не обращая внимания на молчание Адьи, Маккензи продолжила:
– Ты бы сказала, что его разделали, как рыбу? Или это была скорее легкая порка?
Адья поставила свою кружку на стол.
– Маккензи, если ты будешь продолжать говорить
