транспортного предприятия). Там ей дали комнату в общежитии. На предприятии работали сплошь одни мужики, и Полина, даже с перекошенным носиком, чувствовала себя здесь королевой «Шантеклера». Постель предлагали многие, а вот жить вместе позвал только Василий, кряжистый, угрюмый, с золотой фиксой в зубах и наколками на теле. Он напоминал ей отца, которого она хоть и боялась, но любила. И Поля пошла к нему, в его «берлогу». Ребенку здесь места не было, и Поля оформила Иру в круглосуточный детский сад. Василий недавно вышел из тюремного заключения, где сидел за дорожное происшествие, в котором сбил пешехода. Срок ему дали небольшой: пешеход оклемался, жил и здравствовал. А Вася, семь лет отсидев среди «поломанных» людей, сам переломался. Начал колоться, за дозу мог жестоко избить человека.
Полечка размягчала его душу, делая ее более податливой и человечной. Но в нем уже жила дикая тяга к «зелью». В такие моменты он готов был разорвать любимую женщину, как лягушонка, если она отказывалась принести ему из медпункта, в котором работала, хоть что-нибудь, что можно было вколоть, проглотить или сварить. Она жила с ним как в тюрьме, и первые проблески любви, которые вспыхнули между ними вначале, были давно втоптаны в грязь. После работы она должна была сидеть дома и «не рыпаться», стирать, варить, убирать и ублажать его высочество. Из дочки Василий грозился «сделать две», если Полька перестанет добывать для него «колеса».
Когда, дрожа за жизнь ребенка, Полина больше месяца не появлялась в садике, заведующая обратилась «куда следует».
Была создана комиссия по лишению нерадивой матери родительских прав. Когда члены комиссии с участковым милиционером пришли исследовать жилищные условия матери, в них полетела дубовая табуретка. Разбившись вдребезги о косяк, корявая перекладина до крови расцарапала участковому лицо. Василий, который бился насмерть, думая, что пришли за ним, был скручен в бараний рог подоспевшими оперативниками. На этот раз его посадили за нападение на милиционера при исполнении служебных обязанностей. Наводчицей он считал Полю и грозился стереть ее с лица земли, как только выйдет из заключения.
Квартиру, вдрызг разгромленную потасовкой, опечатали. Поля осталась на улице. Дочь ей вернули. Но никакой помощи одинокой женщине с ребенком не оказали. Она отвезла Ирочку к бабушке, которая тихо жила на пенсии, отдыхая после смерти мужа от его «заскоков», но… сильно по ним тоскуя.
Сама же принялась искать работу в районном центре. Вместе с работой санитарки в больнице нашла и водителя «скорой помощи» Гришу. Поначалу жили душа в душу, родили мальчонку. Но малыш умер после прививки от полиомиелита. Григорий ушел в себя, сначала пил с горя, а потом уже попросту «закладывал за воротник» без меры и удовольствия. У Поли оставалась единственная отрада – Ирочка, к которой она ездила каждую свободную минуту. Беда только, что таких минут насчитывалось немного: один – два раза в месяц. Ирочка привязалась к бабушке,
