вот так. Если вольтметр приложить к торцам – покажет ноль. А подключишь нагрузку – подстроится под неё. Хоть часы от него запитай, хоть троллейбус. Не спрашивай меня, как, – никто не знает. Ну, кроме Коммуны, наверное. Да и то, ходят слухи, что они их не делают, а просто нашли и научились как-то заряжать. Вот зарядка – точно их секрет, а сами акки – не факт.
– А если накоротко замкнуть? – немедля осенила меня разрушительная идея.
– А ничего не будет. Не ты один такой умный. Пробовали уже.
– Жаль, – покачал в темноте головой я. – Если бы он взрывался, можно было бы взорвать люк…
– Не говори ерунды, – засмеялся невесело Андрей. – В замкнутом объёме взрыв, достаточный, чтобы вышибить люк, первым делом размажет нас по стенам ровным слоем. А в акке столько энергии, что даже здешние стены, боюсь, не выдержали бы…
– Так много? – удивился я. Мне несолидный размер цилиндрика не внушил серьёзного отношения.
– Возле нашего лагеря в лесу стоит машина. Полноприводный электромобиль повышенной проходимости. Он принадлежит тому, кого я разыскиваю. Так вот – машина сделана под питание от акка. И на одном акке она может ездить… Даже не знаю сколько. Но много. Тысячи и тысячи километров.
– Ничего себе! – поразился я. – Так почему тогда все на них не ездят?
– Цена кусается. На нашем «Патре» за те же деньги можно жечь бензин годами.
– И какой эквивалент, примерно? Ну, чтоб понять соотношение цен… На сколько тонн 92-го можно обменять на такой акк?
– Ну… Примерно на один средний НПЗ с собственной нефтяной скважиной.
Я замолк, пытаясь осмыслить цену, но не смог вообразить себе столько денег. Столько не бывает.
Мы сидели и молчали в темноте. Я пытался заснуть, но то проваливался в дремоту, то вздрагивал и просыпался. Камень не стал ни теплее, ни мягче. Кроме того, кажется, становилось душновато. Мне подумалось, что, возможно, нас ждёт не долгая смерть от жажды, а быстрая от удушья – с местных перфекционистов вполне станется подогнать двери до полной герметичности. Единственная радость – на стене стали наливаться розовым два квадратных камня. Значит, и в эту комнату доходят световоды, а на улице уже начинается утро. По крайней мере, не во мраке помрём.
Мне почему-то не было страшно, но зверски глодала досада, что я не отправил жену и дочку на ту сторону. Ведь единственные два проводника в этом срезе сидят тут, а значит, им не выбраться. Я бы этого Карлоса за такую подставу загрыз, наверное.
– Утро уже… – нейтрально сказал Андрей. Надо же, я думал, он спит.
– Утро… – подтвердил я, чтобы что-нибудь сказать.
– Раз до сих пор нас не вытащили, значит, уже не вытащат…
Я и сам так думал, но, когда это подтвердил Андрей, внутри как-то нехорошо ёкнуло и по рукам побежали мурашки противной слабости.
– Придётся уходить самим, – неожиданно
