небесная
Кроет полки казачьи.
Нет, не отступим с места мы,
Коль это дело начали.
Матери (Ты смотрела то нежно, то строго)
Ты смотрела то нежно, то строго,
О, моя терпеливая мать!
И мою непростую дорогу
Всё крестила опять и опять.
Я бы мог как другой отсидеться.
Ты ж сурово сказала: «Иди!»,
И рубец на лице, как на сердце,
У тебя отпечатался вмиг.
Воздух пел канонадою громкой,
Смертный бой закипал вдалеке.
И не знаю, зачем же всё комкал
Я донскую папаху в руке?
Мы дрались от станицы к станице
За казачью землю свою.
Матерей наших строгие лица
Придавали отваги в бою.
О, донская степная казачка!
Скольких ты отдала сыновей?
Только ворон могильный прокрячет
О нелёгкой судьбине твоей!
И раскроют такие глубины
Материнской великой любви
Эти ягоды красной калины,
Эти капельки красной крови!
Во вторник на рассвете
Во вторник на рассвете
Умолкла канонада —
Смерть захватила сетью
Три четверти отряда.
И во степи широкой,
Копытами изрытой,
У выбитой дороги
Лежит казак убитый.
Где веют ветры буйны,
КонЯм сплетая гривы,
Он пал от красной пули
В бою за Дон родимый —
За землю и за волю
Да за казачье дело.
Сухою пылью в поле
Заносит его тело.
Над головой склонились
Седой ковыль и липа,
А матери приснилось,
Что снег кровавый выпал —
Всё забросал на свете
И лёг у ног устало
Во вторник на рассвете,
Когда его не стало…
Прощание у Дона
Мы молча стояли у Дона.
Держал под уздцы я коня.
И взгляд твой, как будто с иконы,
Смотрел и смотрел на меня.
Ты пахла полынью и мятой.
На плечи скатился платок,
И падал волною примятой
На шею волос завиток.
Твой голос почти я не слышу.
За речкою из—за бугра
Раскаты орудий всё ближе —
То красные шли на «ура».
Закат был багров и не весел.
«Ты тута… того, ну, держись!»…
Я думал, прощаюсь на месяц,
А вышло – на целую жизнь.
Затем
