под обеими ключицами – защита от сглаза и обмана. Паутина Хонт-Торума на правой стороне груди, с заходом на шею – тонкие нити, сплетающиеся местами в руны и паучок с поджатыми лапами означали почитание бога войны и постоянную готовность к схватке. Спину почти целиком закрывала ступня Нум-Торума – знак почитания верховного бога небес. На сердце расцвел семилистник – символ великой искренней любви. С оскалом в центре – преданной любви.
Похоже, цветок был самым первым тату шамана, поскольку почти все остальные рисунки являлись боевыми заклинаниями, и только два знака плодородия внизу живота и поклонный стебель правого колена были рисунками молитвенными, обращением к богине Мыхими за защитой от болезни и прославлением ее милости. Остальные татуировки на ногах добавляли им прыткости и силы. Поясницу мужчины огибала извивистая змея переменчивой Этпос-ойки, богини луны, умеющей обманывать и отводить глаза, на щиколотках плясали веселые пупи, помогающие скрадывать шаги.
Для воина, даже вождя, рисунков было слишком много. Ведь татуировки сами по себе – ничто. Чтобы давать им силу, сир-тя должен обладать колдовскими способностями. Однако для колдуна направленность татуировок была уж очень воинственна.
Похоже, когда-то в молодости Нахнат-хайд разочаровался в жизни и возжелал найти смерть в честной битве. Но оказался сильнее противников.
На второй день лодки шли дальше вверх, используя весла уже в качестве шестов. В протоке, выбранной бывшим шаманом, глубина редко где была по пояс, а по большей части не доходила и до колена. Здесь главной сложностью стали поваленные поперек русла деревья. Одинокий струг такая проблема могла бы и остановить. Однако в отряде чародейки хватало свободных рук, чтобы отправлять вперед дровосеков, споро разрубающих трухлявые стволы и отбрасывающих их в стороны.
Еще несколько широких притоков, отмеченных кожаными лентами – и могучий в низовьях Ямтанг сузился до нескольких шагов, а глубина его стала таковой, что лодки то и дело чиркали днищем по песку.
Воины спрыгнули в воду и теперь вели свои челны, придерживая их за борта – в то время как уже почти половина маленького войска стучала впереди топорами. Здесь джунгли не просто перекрывали русло в отдельных местах – здесь они росли практически прямо в ручье.
Ближе к вечеру лес победил. Путники вытащили лодки на берег и перевернули кверху днищами, оставив отдыхать до своего возвращения, закинули поклажу на плечи и зашагали по воде пешком. Колдовское солнце начало тускнеть на ночь как раз в тот момент, когда Нахнат-хайд вывел порядком запыхавшуюся Митаюки-нэ к округлому прудику в размах рук шириной. На дне лужицы бурлили, вскидывая горстями мелкий серый песок, несколько крохотных вулканчиков.
– Исток Ямтанга, великая госпожа, – указал на родник бывший шаман. – Отсель до истока Варанхая копье добросить можно. Вот токмо узкий он зело за родником. До того места, где лодку на воду спустить можно, полдня налегке шагать.
– Белокожие дикари хитры, – отмахнулась
