наградила его ласковой улыбкой.
– И запомните, вы – пленники. Мои пленники, – в последний раз сказала Айза и вытолкнула Кана из гаража. – Вперёд!
Кан с Ралом друг за другом вышли под вечернее небо вместе с Айзой, наблюдавшей за ними сзади. Низкий гул вновь опустился на землю так, что у Кана заболели зубы. Это не похоже на колокола или гонг.
Закатное солнце окрашивало лагерь Вечерней в красные и чёрные тона. Кан шёл с опущенной головой и видел трещины в асфальте, заросшие травой и полевыми цветами.
Быстро они вышли из пустого участка лагеря и оказались на оживлённой улице. Вооружённые воины, от подростков до стариков, спешили в одном направлении, к зданию, где должен был проводиться совет.
Гул вновь разошёлся над лагерем, и в этот раз к нему прибавился клич:
– Атаман Сет вернулся! Атаман Сет!
Над низким кирпичным строением вверх поднимался синий стяг с белым пацификом – знамя Вечерней Звезды.
Айза за то время, пока они шли, несколько раз здоровалась на индейском наречии с прохожими. Некоторые приветствовали её, и до Кана доносились радостные возгласы: «Дочь Звезды! Дочь Звезды!»
Они с Ралом пока хранили гробовое молчание. Поговорить, конечно, было о чём, но вряд ли индейцы сильно этому обрадуются.
А индейцы как раз были повсюду. Кан даже не представлял себе, что столько людей может уместиться в одной брошенной промзоне. Они шли по земле, бежали по крышам и трубам, ползли по верёвкам, протянутым над землёй. В толпе шли всадники, старики, совсем юноши – и ни одной женщины, кроме Айзы. Это навевало интересные мысли.
При этом ни один индеец не походил на другого – у каждого были собственные лохмотья, татуировки, какие-то языческие атрибуты и прочее. От такого разнообразия рябило в глазах.
Низкое здание с развевающимся стягом неумолимо приближалось.
Кан надеялся, что Айза знает, что делать. Хотя до конца он ещё не верил, что всё случилось именно так, как случилось. Удачи Рала было мало для этого. Удачи его самого – тем более. Может… может, это и правда не спасение на самом деле, а что-то похуже, ещё хуже, чем быть убитым индейцами? Чёрт. Ладно, пока об этом лучше не думать.
Дом всё приближался, поглощая силуэты индейцев.
Кто-то похлопал его по плечу, со стороны раздался хохот. Кан не стал поднимать голову. Обойдутся, твари.
Становилось темнее. Солнце садилось, и багрово-красный постепенно уступал серому и синему.
Так, в сгущающихся сумерках, Кан прошёл внутрь разрушенного строения и всё-таки поднял голову, чтобы оглядеться.
Помещение явно принадлежало бывшему складу – до противоположной стены было почти полсотни метров. Стены во многих местах были обрушены до основания – оттуда решёткой выглядывала ржавая, погнутая арматура, а из чахлой потрескавшейся земли с трудом пучками вырывалась жёлтая трава. Уцелевшие секции стены узорами покрывали оккультные символы, пацифики и просто разводы краски.
Его толкнули в спину,
