к выводу, что Пустошь существовала всегда с начала их мира и, возможно, даже была причиной конца старого. Кан наслышался этих историй немало за всю свою жизнь – всегда на дороге находился охотник поделиться сказанием о Том, что было До. До того, как Старый Мир исчез. Но в последнее время таких оставалось всё меньше. Люди словно сдавались, истории терялись, забывались, а их носители погибали. Многие теряли веру. Но не Кан. Он продолжал искать. Он всё ещё верил, что этот мир стали, крови, боли и огня был таким не всегда. И что есть шанс его изменить.
Красивые слова, да? А что же за ними скрывается? Осознание того, что Старого Мира никогда не было? Не было и не могло быть. Люди всегда жили в аду, в аду, который они сами создали для себя. И в нём всегда была эта чёртова Пустошь, и никуда она из него не денется. Так ведь? Нет! Это не может быть так. Это просто не должно быть так.
Он должен найти правду. Ради…
Замолчи!
Дождь постепенно прекращался. Трепещущий свет от огня тускнел и вскоре исчез вовсе. Рал вздохнул.
– Ну, поехали, что ли.
Кан кивнул. Перед его глазами до сих пор висел образ огненного дождя, а такое зрелище отбивает всякое желание говорить.
– Тогда садись, чего ждёшь.
Рал подобрал с песка шлем с перчатками и уселся в седло. Кан медленно залез в люльку. Рал завёл мотор, и мотоцикл, словно нехотя, сдвинулся с места. Проехав с десяток метров, Рал развернулся к Кану и сказал:
– Если куда надо, то подброшу бесплатно. Без проблем.
Кан улыбнулся и кивнул. Затем он взвесил в уме все варианты и впервые за несколько лет сказал:
– Спасибо.
Пустошь медленно удалялась и постепенно исчезла за горизонтом. Кошмар остался позади. А Кан опять остался ни с чем.
Глава 2
Мотоцикл остановился перед метровым железным возвышением в форме кирпича с одной скошенной стороной. По бокам сте́ны были сильно оцарапаны, а снизу позеленели ото мха. На одном углу возвышения торчала чёрная угловатая антенна, бессмысленно болтаясь на ветру.
– Приехали, – Рал соскочил с сиденья на землю. Пыль под его ботинками взвилась в воздух.
Хотя пыль всё ещё кружила в округе, она не могла сравниться с той пылью, что наполняла Пустошь. Пыль в Пустоши была чёрной, от неё веяло смертью. Когда она попадала на кожу, появлялось желание стряхнуть её. Кан ненавидел это ощущение. Оно походило на страх. А страх – самое поганое из чувств. Чувство слабых.
Кан ненавидел чувствовать себя слабым. Он считал это оскорбительным для своих способностей.
Рал подошёл к скошенной стороне сооружения и прокричал в динамик-микрофон, находившийся наверху стенки:
– Станция жива?
Минута абсолютного молчания. Кан отчётливо слышал шелест жухлой травы на вершине одного из земляных холмиков. Холмов вокруг было много, как будто этот участок земли заболел сыпью и покрылся наростами. Неожиданно Кан подумал, что ни на одном из холмов не росла трава. А на том
