стоять с открытым ртом. Потом резко повернулась в сторону КПП, и раздался такой крик, что, по словам Лёши, прозвучал как сирена воздушной тревоги. Схватив меня в охапку, Майя бросилась бежать по дороге до посёлка.
Там сестра развила такую скорость по сбору нашего малого имущества, что хозяйка, созерцавшая наше быстрое возвращение из окна, едва успела протопать от своей двери к нашей избёнке.
– Что, что стряслось?
– Всё, уезжаем, всё! Ни минуты не задерживаемся! Ужас какой! Они тут план взяли по «жмурикам», а у меня ребёнок на руках. Что я скажу родителям ребёнка? – забыв, видимо, что в данном случае она и является этим самым родителем, выпалила Майя. – Это всё бабушка…
Скорые сборы шли под Майкины увещевания. Быстро попрощавшись с хозяйкой, мы также быстро пошагали по дороге в сторону станции.
– Да шутят они так, юмор у них чёрный, черней некуда! – неслось нам вдогонку. – Подождите, девоньки! – хозяйка махала куда-то рукой. Из-за поворота медленно выдвигалась крытая военная машина.
– Садитесь, до станции довезёт!
– Спасибо! С Новым годом!
– С Новым …новым!
– Ну, кто такие «жмурики»? – я вновь дёргаю сестру за руку, уже устроившись в вагоне поезда.
– Это люди, которые зажмурились.
– Почему они зажмурились? Или, может, от чего-то они зажмурились? Объясни мне, Майя!
Мы сидим в купе общего вагона и едем обратно в Тюмень. Сестра сердится и нервничает. Ругает Лёшу, который всё это затеял, ворчит на бабушку, которая сунула меня, несчастную, ей, такой же несчастной.
– Жмурики, это… жмурики – мертвецы, значит! – мужчина на соседней полке, пахнув водкой и овчинным тулупом, весело оскалился. – Ты меня спроси, я тебе всё про жмуриков расскажу.
– А план почему? – обрадовалась я собеседнику.
– Юмор у зеков такой… новогодний. Пошутили они… – встряла в диалог сестра, досадливо поджав губы.
Лукавый соседушка напротив прищурился и, негромко вкрадчиво добавив, просветил:
– У государства свои планы, у зеков свои… им тоже праздника хочется… всяких там перспектив и светлого будущего! Что они, не люди что ли?! – и неторопливо сняв валенки, крепко обдав запахом давно не стиранных носков и не мытых ног, полез на верхнюю полку. Оттуда, громко вздохнув, подытожил:
– Эхе-хе-хе! Всюду жизнь, девоньки!
Утром молча сошли с поезда и молча добрались до бабушкиного дома. А через три дня к самому новогоднему столу вдруг появился Алексей. Все выскочили к дверям, радостные, а он кружил сестру и приговаривал:
– Ох, девчонки! Какие вы у меня молодцы!
Как выяснилось, после Майкиных воплей всё лагерное начальство из конторы вывалилось наружу, на мороз. Вначале все впали в ступор от увиденного и прочитанного, а потом навёлся такой шмон! Нашего Алексея под шумок было решено отправить в отпуск, домой,
