козы были похожи на маленьких стройных лошадок еще и благодаря гнедому окрасу. Шерсть необыкновенной красоты – короткая и очень блестящая.
– Какие они шумные! – воскликнула я.
– Да уж… – Алексей с тревогой поглядел на карусель из животных. – Слишком резвые, особенно молодые. Ноги у них бегут быстрее, чем думает голова …из-за этого попадают в неприятные ситуации: где-то застрянут, куда-то провалятся… – Лёша замолчал, вглядываясь в своё стадо.
Молоденькая козочка приостановилась, подошла к хозяйке, встала на задние копытца, поднялась и потянулась всем телом к лицу хозяйки.
– Ты моя красавица! – хозяйка раскинула руки.
Коза тщательно обнюхала её лицо, потёрлась носом об рукав куртки и отпрыгнула с радостным криком. Карусель продолжила свой бег.
Мы стояли посередине участка, обсуждая недостроенный дом, погоду, урожай грибов и ягод, соседей, а козы носились вокруг нас с радостным повизгиванием, казалось, не касаясь земли, только уши-крылья развевались по ветру.
Алексей занимался крышей, когда Маня решила пробежаться по свежим полам нового дома. За ней, разумеется, все остальные. Войдя в раж, она сиганула в окно, благо оно без стекла, и, удачно выпрыгнув, обрадовалась. Что-то прокричав младшим, побежала повторять свой подвиг, за ней молодняк. Мы стояли в растерянности, забыв про свои ягоды-грибы. Лёша напряжённо поглядывал сверху.
Козы резвились до тех пор, пока Манечка, зацепив копытом оконную раму, не вылетела вместе с ней на шее вон, на воздух, раскинув свои длинные «балетные» козьи ножки, и не шлёпнулась с громким шумом на землю, распластавшись. Остальные, соответственно, ринувшись за ней по закону физики в более свободный оконный проём, попадали сверху, создав тем самым небольшую горку из растерянных, испуганных козлов (в прямом смысле).
Падал, кружась, снег, перекликались соседи на своих участках, только у нас было тихо-тихо. Козы полежали немного, потом поднялись, стряхивая с себя землю и стружки, а затем снова понеслись, кружа и повизгивая в своём сумасшедшем козлином танце. На то, видно, они и козлы!
Зять Лёша развёл руками, крякнул, крепко, смачно выругался и только потом добавил вполне удобоваримое:
– Козий карнавал какой-то! Устроили, понимаешь, праздник!
Спустя полгода, имея грустный повод для внеочередного приезда – похороны любимой тётушки, обняв племянницу, я тихо спросила, понимая, что не совсем вовремя:
– Как мамины козы?
– Продали вместе с лесной дачкой, – грустно ответила Катя.
– Кому? – ахнула я
– Так тем же… кавказцам… Папа сказал, что терпение у него закончилось, а вместе с ним и любовь к козлам.
А жаль! Я уверена, погоревав о козах, сестра ринется заводить, разводить, строить, благоустраивать, выращивать что-нибудь ещё или кого-нибудь. И милый зять Лёша будет во всём поддерживать, пока у него снова не закончится терпение.
Поживём, увидим!
