под здоровое крыло, распушила перья и, кажется, собралась спать. Я пожелала ей спокойной ночи, потрепала по шее толщиной в мое бедро и кивнула Белому, все так же стоявшему на страже.
– Пойдем, я закончила.
Волк первым выскочил в приоткрытую мной дверь. Закрывал ее уже ветер. Я еле успела протиснуться сквозь узкую щель, как мощный порыв с силой захлопнул ее, сотрясая не такое и устойчивое строение. С пологой крыши на меня свалился пласт снега, запорашивая непокрытые платком волосы и воротник шубки. Одновременно несомый бураном снег ударил меня в лицо, кусая щеки, нос и губы. Глаза тут же заслезились.
Я подняла воротник, и не обращая внимания, что под шубку с него насыпались фунты холодных снежинок, спрятала руки в рукава, уткнулась носом в мех и побежала к избушке, то и дело соскакивая с протоптанной тропинки в сугроб.
– Белый, где же ты?
Успевший отбежать вперед волк вел себя странно: невзирая на бушующую вокруг метель, он стоял и принюхивался к чему-то. Или прислушивался, чутко поводя настороженными ушами.
Наконец, я добралась до избушки и затопала на крыльце ногами, стряхивая снег с валенок и шубки. Еще немного, и я окажусь в тепле, рядом с жарко натопленной печкой, а на столе ждали крынка с ягодным морсом, мед и напеченные с утра пирожки с грибами.
Подскочивший ко мне Белый рыкнул.
– Ты что?
Еще один рык. Видя, что я не понимаю его, волк легонько ухватил зубами подол шубки и потянул меня в сторону леса.
– Белый, куда? Зачем? Там метель? – жалобно запротестовала я, уже понимая, что что-то случилось, и требуется моя помощь. Волк потянул сильнее и добавил в рычание несколько предупреждающих ноток.
– Дай только мне платок накинуть, – обреченно попросила я. Белый, перебирая лапами от нетерпения, дождался, пока я возьму из сеней платок и теплые рукавицы, и мотнул головой в сторону торчащих из сугроба саней-волокуши. Привыкнув доверять чутью моего верного спутника, я намотала на запястье веревку от них и, тщетно пытаясь спрятать лицо от пронизывающего ветра и снега, поспешила за Белым.
Волк шел впереди, прокладывая дорогу и увязая по брюхо, и поминутно проверял, не отстала ли я. Я шла. Отложила мечты о теплой печке и морсе, тянула за собой сани и торопилась, стараясь не потерять в снежном коловороте пушистый белый хвост.
К счастью, идти пришлось недалеко. Через четверть часа Белый привел меня к оврагу, до которого летом добегал за пару-тройку минут, и, еще раз принюхавшись, начал истово рыть лапами снег. Я бросила сани и присоединилась к нему.
Почти тут же рука наткнулась на нечто холодное и твердое. И одетое. Мы с Белым заработали еще быстрее, добавляя к уже и так вьющимся вокруг нас мириадам снежинок новые вихри.
Мужчина.
Массивный – раза в два шире меня в плечах. Высокий – на голову, если не больше, выше меня. С крепкими руками и небольшой круглой
