самого Ивана Калиты и Симеона Гордого. У тебя и дар мощнейший, и энколпион родовой от матери, стало быть, и она не из простых. И деньги. И Зимин – твой дядя. А я? Так – прицепом, словно репей к хвосту лошадиному пристал и еду на халяву…
– Ага. Кобыльему… – постарался отшутиться Март, усиленно размышляя и подыскивая правильные слова.
– Вот-вот. Ты благороден, вежлив, шутишь к месту, сказочных красоток в танцах вертишь, как хочешь. А я? Зачем вообще я нужен? Знаешь, каково это, когда тебе походя говорят, мол, ты никто. Вот я и решил, что надо учиться и быстрее начинать самому зарабатывать. Чтобы себя содержать. Потому и рву жилы на учебе. Хочу сделать свой автомат на конкурс, там премия серьезная полагается.
– И кто же тебе такие глубокие мысли высказал? Молчишь? Ладно. Тогда так. Дураков не слушай.
– Ну а в чем я не прав?
– Да во всем! Ты мне не просто друг, ты мне брат! Больше чем брат. Если бы не ты, меня уже в живых не было! Мы с тобой через такое прошли, а ты мне сейчас какую-то дичь рассказываешь!
– Тогда почему ты съезжаешь?!
– Опять двадцать пять! Ну, пойми же наконец, выросли мы с тобой. И нам каждому нужно свое личное пространство. В конце концов, вдруг ты или я захотим привести девушку…
– Какую девушку? – подозрительно прищурился Витька, отчего приобрел еще более комический вид. – Надю?
– Это вряд ли, – усмехнулся Март, прекрасно помнивший предостережение Зимина.
– Правда? – облегченно выдохнул Витька и расплылся в идиотской улыбке.
– Погоди-погоди, ты что, влюбился? – изумился Колычев.
– Нет, что ты, – сразу же пошел в отказ любвеобильный сын корейского народа. – Просто она такая… такая…
– Все понятно, – вздохнул Март. – Доктор, мы его теряем! Ладно, давай помогу, что ли, с твоим барахлом. А то ты такими темпами за неделю не управишься.
– А у тебя с ней точно ничего не было? – на всякий случай поинтересовался Ким.
– Зуб даю!
Увидев, как расцвел Ким, Март еще накинул позитива.
– То, что всерьез хочешь учиться и зарабатывать – очень хорошо. Я только «за». Но меру знать надо. И вот еще что. Оцени преимущества нового расклада. Теперь можешь хоть всю ночь свет жечь. Вещи раскладывать, как тебе удобно. Это вроде как твой мир. Отдельный и собственный. А общим у нас балкон останется, будем там вечерами сидеть, пить пив… кхм… лимонад и разговаривать.
Присев на кресло, почти машинально протянул руку к большому радиоприемнику, стоящему на комоде. Крутнув ручку настроек, он с неким отстраненным удивлением услышал знакомый голос мисс Аннабель. Увеличив громкость, с интересом прислушался. В памяти сразу появился яркий образ рыжеволосой журналистки.
«Еще одна Ли на мою голову… – хмыкнул мысленно Колычев. – Ну, послушаем, что она нам вещает на своей волне».
– Витька, слышь, тут наша знакомая с Би-Би-Си говорит.
– Мне только что стало
