– высокие, утонченные, с короткой атласной шерстью, переливающейся золотом на солнце, – самые капризные. Ахалтекинцы нервно перебирали стройными ногами, прижимали уши, хрипели и косились на шумную публику.
Макар внимательным взглядом окидывал участников заезда, ждал, когда представят наездников и тренеров, потом делал ставки. Девочкам строго наказывал, ничего не рассказывать матери, сурово хмуря брови и смешно шевеля усами. Научил Галку с Ниной разбираться чем отличается простой тотализатор – это, когда выигрыш падает на лошадь, пришедшую первой, от двойного, когда надо угадать победителей сразу в двух скачках. Порой Макар спрашивал у девчонок: «Ну, что, на которую ставить?». Они изо всех сил старались угадать – иногда, получалось.
Трибуны, как огромный улей, у которого убрали стенку, копошились и гудели сотнями людей. Когда из судейской кабины падал удар колокола, все вскакивали со своих мест и улюлюканием, выкриками, бранью встречали фаворитов. Макар засовывал четыре пальца в рот и по-бандитски свистел, Нина запрыгивала на скамейку и кричала в полных голос, поддерживая отчима. Галка шуметь стеснялась, лишь подрывалась на ноги и крепко сжимала кулачки. По мере приближения к финишу, народ рокотал все громче и громче. Публика лезла на скамьи, на барьеры лож, на перила крыльца, ревела от восторга. После заезда, когда победителя проводили перед трибунами, Нина тащила Галку вниз, чтобы рассмотреть скакунов поближе. Победитель скачки в поводу, уже расседланный, с лоснящимся мокрым крупом, гордо вскинутой головой, ходил по кругу, ставя в струнку уши.
В перерыве между забегами шли кататься на бричке. Запряженные лошади косили карими глазами, и бормотали губами, словно спрашивая: «К нам? Что принесли?». Девочки протягивали, припасенный заранее ломоть круто посоленного хлеба, яблоко или кусок сахара. Сахар лошади осторожно брали атласными губами, склоняя шеи с такой грацией, как балерины. Громко хрумкали угощением, смешно перебирая ушами. Когда забирались в бричку, кучер в зеленой косоворотке, подпоясанной кушаком, взмахивал кнутом и делал вид, что подстегивает двух смирных кобыл.
– Эге-гей! Залетные! – оглядывался и хитро подмигивал девчонкам. – А, ну держись крепче, щас прокачу с ветерком!
Галка прижималась к Нине со смешанным чувством ликования и испуга. А вдруг и правда, понесут? Но кучер зорко следил за упряжкой, да и лошадки хорошо знали свою работу – не спеша трусили по кругу. Рядом мужичок с гармошкой наяривал русские народные песни.
К обеду у всех просыпался зверский аппетит, девочки оглядывались по сторонам и ждали, когда на трибунах появится буфетчик в белых штанах, белой куртке и белом колпаке, надвинутом на самые брови. Он тащил ящик с крышкой и громко кричал: «Горя–а–чие пирожки!». Макар всем покупал по два вкуснейших пирожка – один с капустой, другой с мясом. Если Макар оказывался в выигрыше, то заглядывали в буфет, где не было стульев, лишь стоячие столы на высокой железной ноге.
