style="font-size:15px;"> Виктор больше не перечил, но и просто так свою хранимую не отпустил: поправил капюшон – её лицо мелькало в газетах – и заколол фибулу, чтобы дорожный плащ скрыл повязанное на шее галстук-боло, Дар Квадранты.
– Теперь мы готовы, маменька?
– Ведите.
Не медля ни секунды, София вылетела из опостылевшего дилижанса. Стоило подойти ближе к толпе, как она поняла, к чему все хороводы – это степняки гуляли свадьбу. Скорее всего, из городских, которые не побоялись следовать обычаям предков. Скрыв лица за масками, разодетые в красочные рубахи и платья, они горланили песни и кричали в небо, зазывая Всевидящего хана обратить своё солнечное око на жениха и невесту. Чужаков они встретили радушно, хоть и не без опаски. Жрица в нежно-зелёном балахоне вышла из толпы и распахнула обмотанные лентами руки:
– Гости, гости! – из-за лисьей маски её голос звучал гулко. – Зачем вы к нам пришли, гости? Неужели из праздного любопытства?
– Я пишу очерки о малых народах нашей империи: хочу показать, что они не так страшны, как многие думают. Если не помешаю, то я бы за вами немного понаблюдала, – с улыбкой ответила София, почти не соврав. Квадрианству давно следовало пересмотреть взгляды на традиции своих соседей, в которых остались одни слова да атрибуты, не более – но сейчас могли покарать и за такое.
Ответ степняков устроил. Чем больше народу – тем лучше празднество, но женщина-лиса заставила гостей нацепить маски: «Пока союз сердец не принят Великими ханами, мы все должны носить их, чтобы защититься от сглаза». София обменялась взглядами с Виктором. Тот ждал её вердикта, а она – реакцию Дара Квадранты. Зажим боло на её шее остался холодным, а значит, можно было немного подыграть.
Жрица отбила колотушкой в бубен размеренный ритм. Голоса смолкли. Пришло время таинства. Молодые рука об руку вошли в море по пояс, ярко-алый подол платья невесты расплылся в воде подобно кровавому пятну. Гулкие звуки подчинили себе всё вокруг: стая чаек молча кружила в небе, водя над гостями собственный хоровод; волны прибывали в такт ударам, омывая юную пару; степняки вторили жрице хлопками. София поддалась всеобщему трансу: чувствовала, когда надо хлопнуть, когда топнуть, когда закричать во всё горло, приветствуя новобрачных, когда те окунулись в притихшие солёные воды.
Посыпались разухабистые крики, улюлюканья и поздравления. Степняки бросали на гальку маски и подставляли ладони под глиняные кувшины, чтобы омыть лица молоком. Как пояснила жрица-лиса: «Если среди нас оказался человек, охваченный злым духом или злыми помыслами, первородные соки помогут разоблачить его». Уж кто-кто, а София могла бы подискутировать на тему, как надёжнее всего вычислять одержимых людей, но сейчас не то время и не та публика для подобных разговоров. Вместо этого она послушно протянула руки и сложила ладони в чашу. Молоко налили непростое: чувствовался пряный аромат трав.
Сознание померкло. Перед глазами встала не раз виденная в реальности и во снах картина: полярное сияние,
