Сергей Александрович
– Нет, нет – не здесь. Надо бы проехать.
– Ну, вот закончу пару…
– Надо бы сейчас. Дайте ребятам задание, и поедем.
« Дал ребятам задание » и, бросив на заднее сиденье жигуля дубленку (после похорон Борецкого прошло больше месяца, и уже припекало), стал вставлять щетки, которые, если оставишь, непременно сопрут.
– Не-е-ет, на нашей, – подхватил под локоток Пронин и мягко повел к «УАЗику».
Через пять минут мы были на Пугачевской, в областном управлении КГБ, в кабинете человека, отрекомендовавшегося как Михаил Иванович.
Небольшой, кругленький, бодренький, он усадил меня, сел сам и, потирая ручки, поинтересовался:
– Догадываетесь, по какому поводу вас пригласили?
– Ну, примерно.
– Вот и славно. Вот и рассказывайте.
– Что?
– Все. Жизнь свою, Владимир Петрович, рассказывайте. И подробненько.
(…)
Как это писали у нас в романах? « Лишь под утро, обессилив от любви и разговоров, они заснули счастливым сном. И, возможно, именно в эту осеннюю ночь произошло таинство, которое мы называем зарождение новой жизни »…
В эту, в эту. По – другому быть не могло. Отец же не сразу после победы вернулся. Налаживал, как говорили тогда, мирную жизнь в Прибалтике. Комендантом. «Расчистка улиц, восстановление электрических и водопроводных сетей, обеспечение населения продовольствием». И все под прицелом снайперов – освобождение от «фашистского ига» горячие прибалтийские парни встретили с бо-о-ольшущим воодушевлением.
Рапорты писал. Просил об отпуске: семью не видел четыре года. Но только месяцев через пять ему этот отпуск предоставили. Краткосрочный, в несколько дней. Два добирался до станции Спирова, еще день до Каменки…
По хорошему от Спирова до Каменки час пути. Но дело было в осеннюю распутицу, к тому же никакого иного транспорта, кроме впряженных в телеги быков подполковник Игнатов на станции не обнаружил. Возле телег крутился щуплый в зипуне с чужого плеча мальчонка.
– Откуда, оголец, будешь?
– Так мы из Раменя. Зерно привозили на станцию.
– А не подбросишь ли военного до Каменки? Виноградовых знаешь?
– Так че не подбросить. И Виноградовых знаю. Ночь только переждем – быкам отдохнуть надоть.
Отыскали в здании вокзала свободные лавки, прилегли, но не надолго – тронулись до рассвета.
Шли по селу. В домах, в одном, другом зажигались керосиновые лампы, коровы мычали, тренькало о цинк молоко – хозяйки принимались за утреннюю дойку. За селом дорога змеей втянулась в лес. Стало еще темней. Парнишка шел впереди, указывая быкам путь: лес не отпускал влагу, и под ногами, колесами и копытами было сплошное месиво. Животные скользили, но упорно шли навстречу отдыху. Шли домой. С рассветом взялся накрапывать дождь. Люди в телегах накрылись плащ – палатками. Ехали молча.
– Эвон и Раменье! – крикнул возница, как только
