то отец матери задание дал, мол, иди на рынок и купи букет цветов для Лени Мессмана. Он, говорит, их только и любит. Называются залупянки, голубенькие такие. Ходит Инесса по рынку у всех про залупянки спрашивает, и никто про такие не знает. Возвращается домой злющая и на Игоря шумит. А тот смеется, заливается…»
Любил родителей очень. Тебе их не хватало с самого детства. Вы с братиком Сашей подолгу жили с дедом Александром Федоровичем и бабушкой Викторией Иосифовной в Ленинграде, пока родители по городам и весям мотались.
Братики Володя и Саша Соколовы с дедом Александром Федоровичем Соколовым
Маленький Володя у памятника Михаилу Глинки
Братики Володя и Саша Соколовы возле дома в Ленинграде
Володя Соколов с мамой Инессой Акимовной
Тебе не хватило родительского внимания. И тащил ты эту нехватку за собой до самого конца. Дома стояла статуэтка Богородицы из кафедрального католического собора. Ты, как мимо нее идешь, всегда берешь ее в руки и целуешь тихонько. Говоришь, что Инесса в ней поселилась.
Мама Владимира – Инесса Акимовна Соколова
И еще говорил, что незадолго до смерти она сказала, что будет тебя охранять, и что дух ее будет жить под кроватью. Да, она была рядом. Когда я была дома одна, то чувствовала необъяснимое присутствие чего-то или кого-то. Но мне было хорошо и тепло.
Когда я увидела тебя в морге 18 декабря, на твоем лице застыла улыбка. Потом люди «которыезнаютвсе» говорили, что это мышцы твои расслабились так, и это вовсе даже не улыбка. Но они дураки какие-то. Я знаю, что это именно улыбка. Ты когда умирал, увидел родителей. Мне хочется так думать. Мне хочется хотя бы так облегчить твой уход. Я чувствую свою вину за то, что меня в тот момент не было рядом. Здесь я матерюсь, долгим и замысловатым матом. Была бы рядом с тобой, тебе было бы легче, и мы бы отсрочили смерть. Упросили бы ее хоть на денек задержаться.
Это стихотворение тоже написала от имени Володи, словно он от туда говорит…
Я чувствую тебя вокруг
И твои запахи и звуки
И к ним протягиваю руки
Совсем не ощущая рук
И говорю тебе:
«Я здесь»
Но ты меня уже не слышишь,
А только, всхлипывая, дышишь
И кошке говоришь «не лезь»
И фотографию целуешь,
И тихо шепчешь «как же так.
Подай мне хоть какой то знак»…
И что-то на снегу рисуешь…
И тает снег в твоей ладони
И бьется огонек в окне
И пляшут тени на стене,
Сползая в мир потусторонний.
И вдруг я вижу яркий свет,
И в нем мгновенно растворяюсь,
И словно заново рождаюсь:
Малыш, не бойся,
