слух ко всем звукам. Ты слышал их, хотел того или нет. Даже если я на цыпочках ходила, все равно слышал. Меня же, звуки не раздражали, раздражала эстетически несовершенная картинка. Потому я и старалась все привести в порядок, в «божеский вид», сделать идеальным. Но это все было внутри, все мои желания. Снаружи ты не позволял что-либо менять, не позволял нарушать твою гармонию. Но мы с тобой были красивисты, каждый по своему. Любили все красивое – звуки, слова, людей…
Владимир Соколов
Проси. А не выпрашивай
Рисуй. А не раскрашивай
Давай. А не одалживай
Имеешь – не жалей.
Молись, а не вымаливай
На пальцах разговаривай
А коль уйти надумаешь,
На посошок налей.
Себе, кричащий нотами,
Бессонницей измотанный,
Смеющийся и плачущий
Среди глухих теней…
Они твои попутчики.
Пророки и лазутчики.
Тебя с улыбкой преданной
Проводят до дверей…
Немеют пальцы,
Не дыша, бежит по клавишам душа,
И эхо тихо вторит ей
«Не уходи, живи, Орфей…»
Меня долго ломало, но главными были все же твои звуки. И дар господний и наказание. И все, что входило в резонанс с ними, выбивалось из твоей гармонии, все приводило тебя в отчаяние. Ты мучился. Не имея возможности отделить себя от звука. А Музыка была и телом твоим и душой. Ты ею, как говорится, и исповедовался и причащался.
Ты, если можно так сказать, находился в постоянном состоянии творческого нарциссизма. Посторонние звуки очень часто доводили тебя до нервного срыва. А репетиции в театре до натуральной истерики. Ты мог неудержимо кричать, костерить всех, топать ногами на непопадающих в ноты артистов, или делающих что-то не так. Для тебя это было настоящей трагедией.
Некоторые этого вынести не могли и уходили, убегали, удирали, разбрызгивая в разные стороны сопли и слезы. Абсолютный слух не позволял допускать ошибок. Ты доводил до абсолюта все в своей жизни, требуя от окружающих жизни на высоких нотах.
Ах, мое сердце, куда же ты катишься,
Так безрассудно спешишь…
Бродишь, как тень, по заснеженным крышам
И падаешь с этих же крыш…
Ты достучаться наверно пытаешься
До недоступных небес?
Не понимаешь кто первым откликнется-
Бог или бес…
Толи ты зрячее слишком… а может быть
вовсе слепое насквозь…
Не понимаешь, где перст указующий
Где ржавый гвоздь
Кем-то случайно забытый… забитый…
в стену под потолком…
Может быть гением неприкаянным…
Может быть дураком…
Планка никогда ни под кого не опускалась. Можешь – моги, не можешь – беги. Никого не удерживал
