в одном из кафе и прошу принести крепкий кофе. Хотелось бы собраться с мыслями. Но мимо вдруг проносится толпа стюардесс, причем не только нашего экипажа. Это явление редкое и тем более удивительное, что они обступили конкретную молоденькую девушку, что-то демонстрирующую на своей ладони. Она заметила мой взгляд и смутилась:
– Дмитрий Евгеньевич, Вы тоже еще здесь…
Киваю в ответ.
– А я сережку нашла… – пытается оправдаться неуклюже. – Это на удачу, Вы же знаете?..
– Да, Жанна, знаю.
Пилот Дима и стюардесса Жанна – у нас просто феерический состав. И если в кабину пассажиры с творческими наклонностями, желающие продемонстрировать знание песни про пилота Диму, никогда не попадут ввиду строгого запрета, бедной девушке приходится ловить ухмылки и выслушивать интерпретации известной композиции про стюардессу Жанну весь полёт. Её бейдж с именем действует на людей, как призыв к действиям.
У любой профессиональной области есть своя копилка суеверий и примет. Я когда-то слышал о том, что для стюардессы найти женские серьги в салоне после рейса – это несказанное «счастье». Приносит какие-то успехи. Но такая ситуация случилась впервые на моем веку. Ну, хоть одной «обеспечено» что-то хорошее.
Девушки исчезают так же внезапно, как и появились, спеша по домам к родным и друзьям.
Я же, четвертуя местного бариста, вновь погружаюсь в свои мысли…
* * *
– Ну что, давайте помянем?..
Передергивает от этих слов. Каждый раз. Будто впервые. Когтями по незажившей ране. И вспарывает, вспарывает… Мутит от этого действа – собранных за столом людей, фотографии на стене…
До сих пор не смирился! Вулкан внутри бушует, заставляя стиснуть челюсть до характерного скрежета.
Выхожу на балкон и делаю шумный вдох полной грудью. Смотрю вдаль на детскую площадку, где две девочки возятся с ведрами в песочнице. Казалось, еще недавно я, стоя на том же месте и с тем же прищуром, следил за тем, чтобы Соня далеко не уходила. Выполнял школьные задания, то и дело срываясь, чтобы проверить, как там моя любимая малявка. Сестра часто чувствовала мой взгляд, поднимала голову и лучезарно улыбалась. Соня действительно была крохотным солнышком. Её невозможно было не любить.
Пять лет!
Боже, пять лет! Как они пролетели?! Чудовищный срок без неё.
Дверь открывается, и через мгновение рядом оказывается мама. У неё глаза на мокром месте, но она не даёт слезам пролиться. Обнимает меня осторожно за пояс, и я привычно перекидываю руку через её плечи, прижимая к себе.
– Димочка, я понимаю, как тебе больно. Я понимаю! – сколько скрытого отчаяния в этом голосе, – но так нельзя. Ты срываешься и уходишь, ни разу не провел за столом больше пяти минут…
– А зачем? Насмотрелся в лица дражайших родственников. Ты ведь тоже замечаешь, мам?
