торжествующий визг и противное хлюпанье.
Наша упряжка стала короче на двух лошадей.
Помню, коней даже не требовалось погонять, они летели чуть ли не быстрее нагруженного нами Звездочета – их удерживала только веревка, скрепляющая уздечки, и остатки доверия к людям.
– Может, отстанут, – пробормотал Тимар.
Но когда кони снова завизжали, а веревка натянулась, бессильно выругался.
Я сидела, вцепившись в гриву Звездочета скрюченными от сырого ветра пальцами. Местами кожа стала синюшной, но боли я не чувствовала, понимая, что, если начну падать, Тимар при всем желании меня не удержит. И даже если я не расшибусь о камни, то остановка будет смерти подобна. С каждым гаснущим лучом умертвия двигались все быстрее, становились все нахальнее.
Я не сразу поняла, что безумная гонка, наконец, закончилась – только полыхнуло зеленым за спиной да разнесся противный запах паленых волос – одно из умертвий собрало себя из женщины.
Тяжело дышащий Тимар отпустил поводья, позволил коню перейти на шаг.
Впереди зазвонил, забил колокол, и обманчиво-тихая деревушка вдруг ощетинилась копьями и арбалетами.
– Кто такие? – вышла из полумрака темная фигура.
– Тимар Орейо, оруженосец лорда Стефана. С подопечной. – Чуть сдвинул рукав, и на запястье мигнула серебряным татуировка Младшего Рода.
Говоривший сразу сбавил тон.
– Добро пожаловать, господин Орейо. Ужин? Постель?
– И корм лошадям, – кивнул парень. Спешился.
Капитан гарнизона, он же управляющий, дал отмашку, отпуская солдат. Несколько человек сразу подошли к лошадям, кто-то побежал вперед с приказом об ужине.
– Я могу спросить, где остальной отряд?
– На нас напали хлады. Выжить удалось только мне и Ли… И Лауре.
– Хлады? – поразился управляющий. Даже остановился, приподняв факел. В желтовато-красном свете я разглядела высокий лоб над крючковатым носом.
Тимар презрительно скривился.
– Капитан, у вас на дороге умертвия маршируют! Будьте уверены, я обо всем доложу виконту, а стоимость трех лошадей, которых они заели, будет вычтена из вашего жалования!
После такой отповеди с нами больше никто не заговаривал.
Жена, а может, и любовница капитана встретила нас на пороге двухэтажного дома, рассыпалась в приветствиях, но, натолкнувшись на суровый взгляд мужа, замолчала. Полила нам на руки горячей воды, расставила на столе тарелки с холодным мясом и рагу, лепешки. Сидр для Тимара и чиар для меня.
– Прикажете приготовить госпоже отдельную комнату?
Я замотала головой, и Тимар, устало улыбнувшись, отказался.
Излишней чистоплотностью я тогда не страдала и уснула, едва голова коснулась подушки. Вымывшийся в тазу Тимар покачал головой и подоткнул вокруг меня одеяло.
– Дикарка, – не то послышалось, не то приснилось мне.
Той ночью ко мне впервые пришел граф.
– Здравствуй,
