этот момент опять ожил динамик и голосом Ульяны Фёдоровны напомнил:
– Иван Иванович просил…
Белов немедленно вскочил, заставив тем самым замолчать противный голос.
– Друзья, – обратился Координатор к остальным артистам, – у нас ещё много работы. Может, приступим? – И, после того как, вернувшись на сцену, актёры расселись, продолжил: – Первая роль – это роль Бывшего одессита.
II.
– Не слышно, – раздались голоса со сцены.
Костя Белов присел на зрительское место рядом со столиком и, стараясь не смотреть на кресло режиссёра, пододвинул к себе микрофон и начал говорить:
– Микрофон включи… – крикнул Орехов, но увидев, как на него посмотрели коллеги, добавил: – …те.
Коллеги оценили смену настроения, и молодой актёр, стараясь скрыть неловкость, продолжил:
– Могу показать, как.
– Без сопливых разберёмся, – тихо пробурчал Координатор, но микрофон уже был включён, и коллеги удовлетворённо заулыбались, осознавая неловкость конкурента.
А Костя, теперь Координатор, постучав пальцем по микрофону и дунув в него, начал читать заветный текст.
– «Как известно из поговорки, которую затем перефразировали чекисты и коммунисты, «одесситов бывших не бывает». Если ты уже был опалён этим городом, имя которого – как лёгкий шелест соприкосновения волны с песчаным берегом ранним летним утром, как удары шторма о холодный пирс в зимнюю непогоду, как неповторимое сочетание пряных запахов степи с солёной влагой моря, – то это навсегда. Если тебе довелось осознать себя частью этой нации, обитающей повсеместно, но грезящей только этим городом, то это не может стать прошлым. Где бы ты ни услышал мягкий, с лёгким нажимом на шипящие говор с интонациями, когда ударение ставится практически на каждом слоге, с непоколебимой уверенностью в своей правоте и неуёмным желанием общаться всегда и со всеми, вне зависимости от мнения и плангов того, с кем собираешься общаться, ты сразу же чувствуешь себя дома».
– Слушай, а это не Жванецкий? – шёпотом, даже не шевеля губами, спросил Борькин Гордеева.
– Мих Мих последние лет двадцать никому, кроме себя любимого, не писал, а чтобы ещё и пьесы… – ответил Гордеев таким же образом и уточнил: – А что, хорошо?
– Нет, просто про Одессу, – закончил диалог Борькин и, непринуждённо всем видом показывая, что написанное полностью подходит ему, спрыгнул со сцены и пошёл к Координатору.
– Тебе что? – оторвался от текста Координатор.
– Текст своей роли, – как само собой разумевшееся, ответил актёр.
– А, да, конечно… – поддался уверенности и настойчивости коллеги временный распределитель плюшек в виде ролей и протянул текст претенденту.
Но как только рука актёра Борькина коснулась заветных страниц, коллега одумался и резко спросил:
– А почему это твоя роль?
– А чья же? –
