«за жизнь» на случай приезда какой-нибудь действительно важной журналистской шишки.
–Ладно тебе, заталдонил своё, – снова добродушным пароходом прогудел человек Генералов. – Не выйдет, брат, не привык я со слюнявочкой ходить. В колхозе меня уважают. Где ещё так люди живут, как у нас, то есть, как у меня?! И в районе, и в крае крепко ценят. Значит, есть за что. Значит, неплохой я председатель, мягко говоря. Неплохой! Понял?! – Лукич многозначительно-убедительно покосился на меня и помолчал, явно наслаждаясь своей неотразимой логикой. Потом, натужно крякнув, полез из своего стола. – И вообще, парень, приехал за делом, им и занимайся смело. Давай-ка лучше на поля съездим, в бригады заскочим и пиши себе потом на здоровье, выписывайся. Так, Виктором, говоришь, тебя кличут? – Тут Генералов хлопнул меня по плечу, будто в «жучка» играл. – Не слухай ты Лёньку. Мы с ним по-свойски, пошуткуем малость и заново други. А тебя я не хотел обидеть, не думай об этом, ладно?
– Ладно. Не буду.
Лёнька кисло посмеялся, потёр виски, тоже издал некое кряканье и встал. И ему, видать, надоел разминочный спарринг. Потолкались – и впрямь – пора за дело браться. Тем более, что на меня этот их разогревающий перепих не произвёл ровно никакого впечатления.
– Ничем тебя не проймёшь, старый. Ладно, не в последний раз встречаемся. Идём!
И первым зашагал к двери. Как же можно отдать инициативу?! Получилось, как будто опять приходится делать – лишь как он. И неважно, что это и так подразумевалось. Для того и приходили, чтобы уйти. Но главное изобразить, прежде всего – дать непосредственную команду. Оставить последнее слово за собой. Где вид, там зачастую и суть. Расчёт, конечно, только на такую жизненную пружинку. Как можно дольше корчи из себя лидера, а там глядь-поглядь – и станешь им.
Секретарь предупредительно встала из-за стола. Конечно, уже обулась, милая. Ножки прямо паркет роют, как у паучихи. Теперь от таких мохнатеньких и не убежишь.
– Уезжаете, Дмитрий Лукич? А машину?
Ох, и штучка, в самом деле. Голосок-то какой теперь сладенька-ай! Генералов покосился на Лёньку и отмахнулся от неё:
– Ладно тебе, не егози. Тут пока рядом. Пёхом можно. Минут через двадцать позвони. Пусть к Трифону подъезжает.
Да-а, сразу заметно, что на ходу речь у человека-парохода не такая плавная стала. А что вы хотите – возраст, вес, одышка. Да и гребные лопасти, увы, не те, конечно.
Санька, задрав ноги и выставив их наружу в дверцу, сладко спал в кабине полуторки, отрочески посапывая. Интересно, что ж он тогда ночью делает, коли днём так сходу выключается?!
– Пусть спит, дитя невинное, – увидев, что я навострился к нашей машине, дал новую команду Лёнька. – Мы с Лукичом поедем. Бензин экономить надо, не забывай, родной, на рыбалку копить.
Генералов хмыкнул – «вот, жуки на мою голову!» – и, тяжело переваливаясь, зашагал по тротуару, бескомпромиссно
