долговязой мачте с растяжками лениво взмахивал скошенным крылом вылинявший флаг, двумя ровными рядами выстроилась техника. Внушительное подразделение, слов нет. С десяток разнокалиберных тракторов, среди которых выделялись и маленькие, похожие по сравнению с мощными «кировцами» на муравьёв – ДТ-20, немного грузовиков, несколько комбайнов с навешенными жатками.
– Держать к комбайнам! – Приказал Лукич своему молчаливому, исполнительному водителю. – Вон они, косари, в тенёчке прохлаждаются, мерзавцы!
Мерзавцев было четверо. Разостлав под акацией широкие новые полотнища от жаток, трое из них возились с какими-то железками, покрытыми заводской краской. Среди них особенно был заметен парень, голый по пояс, устрашающе могучий в плечах и с круглой, по-солдатски стриженой головой. На руках его, а особенно на груди под широко распластавшим крылья татуированным синим орлом с подписью «Вова» небрежно перекатывались крутые связки мышц. Да… такому можно раздеваться, спору нет. Но чтобы что-то там ещё изобретать, наверно всё-таки нужны другие доказательства.
– Здорово, ребята! – Приветствовал отец-командир механизаторов. – А это кто там дрыхнет? – Кивнул он в сторону, под дерево.
Там на замасленной стёганке дремал сном льва в знойной саванне четвёртый мерзавец.
– Никак Иван? Неужто опять, чёртов сын, набрался?! Сегодня-то в честь чего?
Комбайнеры засмеялись. Здоровый парень с татуировкой – это и был Владимир Калинкин, во всяком случае, что Владимир – точно. Он с интересом, будто впервые посмотрел на спящего товарища и с открытой, честной улыбкой ответствовал:
– Сегодня, похоже, в вашу честь, Дмитрий Лукич. Трёшку за вчерашний день сшиб.
– Где это?
– А на культивации. Полторы нормы дал за пол-литра.
– Ты брось это, за пол-литра! – Насупился председатель. – За пол-литра… За пол-литра… – У него наверно после Трифона какая-то фаза закоротила. – Ишь, за пол-литра. А не на водку мы эти премии даём!
– Ясное дело, – вполне согласился с этим, почёсывая у орла подмышками, покладистый Калинкин, – на водку кто же даст. Но и жинке эту сверхплановую трёшку ни один дурак не понесёт.
Вот это мысль! Наконец-то пошла, сермяжная! Я безотчётно, впервые, по-настоящему потянулся к блокноту. Вот с чего начинается настоящая журналистика!
– Опять, Калинкин, ты эту муть заводишь! – Окончательно рассердился председатель. – А ну, поднимите его! Ива-ан!
Когда его растолкали, Иван ошалело уставился красными, смятыми жарким сном глазами на стоящую рядом начальственную «волгу», приснится же такое, осторожно потряс головой, потом медленно-медленно, со стоном тяжелораненого бойца развернулся. Узнав наконец Генералова, расплылся в шальной улыбке.
– Кого я ви-жу! Дмитрий Луки-ич! – И тут же схватился за голову. – Ох, туды-растуды и так далее, больно-то как! На солнце, что ли, напекло? Хлопцы, дайте попить что-нибудь!
