подкатывали к тракторам и комбайнам мотоциклы с механизаторами – сплошь чубатыми и воинственными. Как там поётся в советской народной песне? «Нам хлеба не надо – работу давай!» Так вот, работа или как там тебя, держись теперь!
– Что, герой, готов? – С приличествующей случаю торжественностью пожимая Ивану руку и оглядываясь на пробковый шлем за спиной, спросил председатель. – Ничего не забыл?
– Кажись, нет, всё в порядке. Разве что вот закусь… – Не мог Иван с любимым председателем без подначки разговаривать.
– Я тебе закушу, гляди мне! – Вздрогнул Генералов, косясь на важного «правдиста» в пробковом шлеме, равнодушно поджидающего рекорд сразу и прямо тут, оприходовать побыстрее, не сходя с места. Да ещё погрозил пальцем. – И завтрак, и обед в поле подвезут.
– Косы вот ещё надо с собой прихватить запасные. Нашёл, Павел Григорьевич? – Все обернулись к подошедшему механику бригады.
– А чего их искать – здесь они, на складе.
– Так давай их сюда!
– Чего с ними таскаться по полям? Сказал, подвезу, когда надо будет, значит, подвезу. Не сомневайся, глаз с тебя не спустим. Минуты не простоишь, как заменим тебе, что хочешь. Даже самое дорогое.
– Гляди. Задержишь – мы с председателем на пару тебе голову свернём набок. Понял?! – Вот как, оказывается, без шуток, говорят с инженерами настоящие передовики производства. – Так и станешь ходить! Ладно, поехал я. Как в загонку войду – засекайте время.
Застучали, захрапели первыми, холодными, оборотами, взрычали потом на всякие-разные басы и баритоны двигатели соседних машин. Тучей взвились над полевым станом, круто пошли в почти безоблачное, поголубевшее небо две эскадрильи местных сизарей в воробьином исполнении. День и в самом деле выдавался отменный. Генералов похлопал Ивана по боевому плечу. Мустанг рекордсмена, задрав над землёй пустую, без привычного мотовила жатку, взревел мотором. Уборочный агрегат, слегка покачиваясь на ходу, в крутом вираже вывернул на полевую дорогу, а затем покатил напрямик через скошенный луг. Явно куда-то наособицу. Высунувшись из кабины, Иван издалека махнул мне рукой. Ветер принёс сакраментальное:
– Догоня-ай, пресса! – И канул, как в легенду. То есть, подальше.
Поле же, на которое один за другим в заранее подготовленные загонки входили остальные тракторы и комбайны с жатками, было рядом с бригадным станом. Всё выше всплывающее солнце наискось заливало его потоками света и, серое, подёрнутое предутренней дымкой, когда мы часом назад проезжали здесь, оно теперь буквально на глазах превратилось в золотой начищенный слиток.
«Правдист», сдвинув на ухо тот самый похожий на берет пробковый шлем, с любопытством выглядывал из окошка председателевой машины (свою-то этот жмот поберёг, оставил у правления), а потом трудолюбиво наклонялся, то ли над блокнотом, то ли диктофоном. Надиктовывал. Творил уже. Сразу видно – мастер
