старуха, подождав немного. – Похвально. Я не убийца, поэтому заберу ее, когда настанет час тебе пересечь Калинов мост. Умерев один раз, твой милый сможет вернуться к тебе. Ты получишь то, что просишь, но за это проведешь вечность, служа царству мертвых. Таково мое условие.
Фае показалось, что глаза старухи весело сверкнули, но это могла быть просто игра лунного света.
– Один раз, – прошептала она; язык с трудом ей повиновался.
– Бессмертных людей на свете не бывает.
Она сжала руку, где прежде держала конька, но пальцы сомкнулись вокруг пустоты.
– И будучи у вас в услужении… я смогу видеть его? Говорить с ним?
– Если ваша связь так сильна, как ты считаешь.
Впервые с тех пор, как она оставила Матвея, на ее лице появилась улыбка. Их связь была единственным, в чем она, не зная ни родителей, ни места своего рождения, никогда не сомневалась. Ради него она выдержит что угодно.
– Я согласна.
– Дай мне руку.
Она сделала глубокий вдох и протянула ладонь. На нее упал деревянный оберег, который богиня вытащила из своего рукава. По форме он напоминал секиру Перуна, которую Фая видела сегодня у других воинов на капище. Матвей носил подобную каждый день. Затем, к ее изумлению, лунный свет засиял на деревянной поверхности, словно на воде, и так же внезапно погас, оставив после себя тяжесть и едва заметный серебристый узор, извивающийся подобно цветочному побегу.
– Оберег сделан из ели у Калинова моста, – продолжала Марена. – Завтра первым делом надень его на шею тому, за кого просила, и прочти молитву, которую я тебе скажу. Так, окажись он на пороге смерти, его узнают и отпустят обратно. А после, когда он вернется, убедись, что будешь первой женщиной, к которой он прикоснется. Иначе мое благословение потеряет силу и он умрет.
Фая решительно кивнула, зажав дар в кулаке. Затем Марена медленно заговорила на древнем языке, что был записан в бабушкиных свитках. Если бы Фая видела себя со стороны, заметила бы, что глаза ее вспыхнули янтарем, а печать царицы подземного мира легла на лицо, стерев со щек румянец. Но в тот момент в душе ее царила радость. У ее счастья будет шанс на спасение.
– Благодарю тебя от всего сердца.
– Помни мой наказ. И не рассказывай о своем обете ни одной живой душе.
Марена растаяла в воздухе, забрав с собой все подношения и обереги, оставленные Фаей. Тьма отступила, и на девушку обрушился бурный поток звуков и запахов леса. Пришлось на несколько мгновений зажмуриться, чтобы не кружилась голова. Вернулся и холод, поэтому она набросила на плечи чистый платок, содрогаясь всем телом. Немного придя в себя, Фая потянулась за коньком, лежащим совсем рядом, и удивилась, до чего он был теплым по сравнению с даром духа. Тот выглядел совсем просто, но, как и от Марены, от него будто исходила невидимая сила.
Фая тряхнула головой: в серебристом свечении ей почудились кровавые отблески, а далекий клич совы превратился в крик боли. Пора было возвращаться домой.
