Договорились на утро воскресенья. В воскресенье туда никто идти не собирался. Этот день для английского среднего класса был настоящим днем отдыха. Все магазины были закрыты, а церкви, наоборот, открыты. Хотя семья Льюиса ходила в церковь только на Пасху или Сочельник либо по случаю свадьбы или чьих-нибудь похорон, он обучался в воскресной школе. Вообще среди жителей, даже тех, которых в церкви видели не слишком часто, господствовало мнение, что воскресенье следует все-таки почитать. Они не пускали детей на улицу и после обильного обеда проводили весь день дома. Зная это, Льюис был уверен, что вряд ли кто-то спустится в водоводы, даже несмотря на такой прекрасный солнечный день.
Прогулка через поля в сопровождении родственника не только разрешалась, но и всячески поощрялась. Они с дядей Джеймсом вышли из Тайсхерст-хилла, повернули на Шелли-Гроув. Дорогу тут так и не закончили, кое-где виднелись недостроенные дома. Здесь в одном из немногочисленных домиков жила семья Алана Норриса. Путь через поля пролегал мимо пологого дуба, где дети посреди раскинувшихся в стороны ветвей устраивали пикники, ели хлеб с маргарином и сандвичи с рыбной пастой. Но в то воскресное утро никаких детей здесь не было. Неподалеку, отделяя одно поле от другого, высилась роща из вязов. Голландка им не грозила, поскольку пройдет совсем немного лет, и их срубят, чтобы расчистить место для строительства домов.
Они взобрались на возвышенность, и Льюис, вспомнив один интересный фильм, который недавно смотрел в Лоутоне, жалел, что он не может поступить так же, как сделали с пленником в фильме – завязать глаза дяде, чтобы тот не запомнил дорогу к туннелю. Но дядя Джеймс как раз очень заинтересовался окрестностями и отвлекся от созерцания лишь на мгновение, чтобы наклонить голову и спуститься вниз по ступенькам из засохшей глины.
Лишь оказавшись внутри, Льюис понял, что они здесь не одни. Там уже было несколько обычных «участников», как называл их Джордж Бэчелор. Прислушавшись, Льюис различил в тишине голоса девочек, а дядя Джеймс принялся рассматривать глиняные стены, деревянные ящики и кирпичи, которых было множество в этом месте, после чего, ничуть не обеспокоенный тем, что его могут услышать, громко рассмеялся.
– Нет, не думаю, – сказал он, и Льюис сразу понял, что тот имел в виду, ему даже не пришлось об этом спрашивать. Туннель не был подходящим местом для осуществления планов, которые вертелись в голове у дяди Джеймса. В нем было, видимо, слишком грязно и неуютно. Льюис знал об этом, правда, понятия не имел, что было тогда в голове у дяди Джеймса.
– Тогда пойдем, – сказал он. – Вернемся обратно.
Но дядя Джеймс не послушал его и пошел вперед, на голоса девочек. Двое из них вышли на открытое место, где горело несколько свечей. Судя по аппетитному запаху, в баке из-под воды они пекли картофель. Льюис знал, что картофель принес Билл Джонсон, отец которого выращивал его на участке на Стоуни-Пат. Картошку обмазывали глиной и засыпали тлеющими
