скорее наоборот, экипаж виноват, так как не настоял на сопровождении. Но офицер со своей командой быстро ретировался. Знает кошка, чье мясо съела.
На судне закончили монтаж и наладку аппаратуры спутниковой связи. Протестировать ее работу в рабочем режиме пришлось старпому. Сергей продиктовал оператору в Токио номер своего московского домашнего телефона. В Москве было три часа ночи, и голос жены был сонным, но тревожным. «Как ты оказался в Японии?» – сразу же последовал вопрос. Пришлось объяснить причину столь неожиданного и странного звонка.
В следующий заход в базовый порт на борт явилась представительная военная комиссия во главе с контр-адмиралом из штаба Черноморского флота в Севастополе. Провели учения по борьбе за живучесть. Пожарная тревога, как и по борьбе с водой, дело обычное. Но вслед за ними решили приготовить судно к защите от угрозы радиационного и бактериологического заражения. К нескрываемому изумлению высокой комиссии, выяснилось, что огромное судно никоим образом не приспособлено к использованию в боевой обстановке. Для них это был нокаутирующий удар, ибо на протяжении своей военморовской карьеры никто из комиссии не мог представить, что может существовать судно под красным флагом, не соответствующее требованиям военно-морского ведомства. Ведь прежде всего это корабль, да еще какой. Их так учили. Коммерческие и другие назначения – дело второстепенное. Неисповедимы пути твои, Господи! Интересно, а задумывался ли кто-нибудь из них, откуда берутся деньги на их содержание? Вряд ли! А жаль! Может быть, и военный бюджет расходовался бы более рачительно и не списывался по многим ненужным пустякам. Привычка брать деньги из тумбочки, не интересуясь, каким образом они туда попадают, не приучает к экономности и бережливости, а лишь развращает. На «монстре» не было ничего: ни герметизации помещений, ни спринклерной системы, ни блока для укрытия экипажа с избыточным давлением внутри и очисткой забортного воздуха. Не было даже самого элементарного: принудительной системы голосового оповещения экипажа. Возмущению не было предела. В состоянии полного разочарования и негодования комиссия поспешно покинула борт негостеприимного «ковчега», который непонятно для чего построили.
После жуткой аварии на Чернобыльской АЭС при прохождении Суэцкого канала администрация ввела требование представлять замеры радиации и документальные подтверждения проведения дезактивации лихтеровоза. Пришлось достать дозиметры и изобрести ускоренный метод проведения дезактивации, что, конечно же, было полной профанацией, но для египетской администрации канала этого было вполне достаточно. Для проведения полной процедуры на громадном «дредноуте» наверняка потребовалась бы рота солдат, да и тем пришлось бы работать засучив рукава не один день.
Дни мелькали в ежедневной суете, наматывая недели
