ответила та.
– Мне водки, – сказал я Альфонсу.
– Сразу двойную! – распорядился Рауль, соловея на глазах.
– Это что, новая любовь, новое чудо человеческого сердца? – спросил я у Меликова.
– Чудо самообмана человеческого, когда каждый думает, будто предмет воздыхания пленен им безраздельно.
– «Le coup de foudre»[7], – добавила Наташа Петрова. – Только без взаимности!
– Вы-то как тут оказались?
– Это все случай, – она рассмеялась. – Но до чего счастливый! Просто захотелось убежать от тоски и скуки очередного приема в «Корона-клаб». Но такого я здесь никак не ожидала!
– А потом у вас снова съемка?
– Сегодня нет. Почему вы спрашиваете? Опять пошли бы со мной?
Я хотел было ответить уклончиво, но вместо этого вдруг сказал:
– Да.
– Наконец-то хоть что-то внятное, – усмехнулась Наташа. – Тогда выпьем!
– Выпьем!
– Выпьем! Все! До дна! – подхватил Рауль и потянулся со всеми чокаться. Он даже попытался ради этого встать, но его повело, и он плюхнулся обратно на резное кресло, жалкое подобие трона, которое под ним угрожающе затрещало. В придачу ко всем остальным своим прелестям обветшалая гостиница была обставлена еще и чудовищной мебелью в неоготическом стиле.
Пока все чокались, ко мне подошел Лахман.
– Сегодня вечером, – жарко прошептал он мне, – я подпою мексиканца.
– А сам-то не захмелеешь?
– Я уже подмазал Альфонса. Он будет наливать мне только воду. А мексиканец пусть думает, будто мы текилу пьем. Она ведь такого же цвета, как вода. Вернее, тоже бесцветная.
– На твоем месте я бы уж не его, а ее подпаивал, – рассудил я. – Он-то ведь ничего против не имеет. Это она артачится.
На мгновение Лахман озадаченно потупился.
– Ерунда! – Он строптиво тряхнул головой. – Все получится! Должно получиться! Должно, и все тут, понимаешь!
– Пей лучше с обоими, и сам тоже напейся. Может, ты спьяну что-нибудь такое учудишь, до чего трезвым в жизни бы не додумался. Некоторые под хмельком вообще неотразимы.
– А толку что? Я ведь тогда ничего вспомнить не смогу. И получится, будто ничего не было.
– Лучше бы, конечно, наоборот. Лучше бы тебе уже сейчас вообразить, будто все было, а ты просто ничего не помнишь.
– Брось, это был бы самообман, все равно что жульничество, – горячо возразил Лахман. – Надо играть по-честному!
– А фокус с текилой – это по-честному?
– С самим собой я честен. – Лахман склонился к моему уху, обдав меня своим жарким, влажным дыханием, хотя ведь ничего, кроме воды, весь вечер не пил. – Я тут разузнал кое-что: оказывается, нога у Инес не ампутирована, а просто не гнется. Так что эта хромовая накладка никакой
«Любовь с первого взгляда» (
