если попрощаюсь, на границе точно завернут. Но его пропустили. И вот теперь, мыкаясь в Филадельфии, он не мог простить себе, что не поцеловал жену на прощание. Мысль об этом мучила его неотступно. О жене он больше ничего не слышал. Да вряд ли и можно было услышать, ведь вскоре разразилась война.
У парадного под вывеской «Рубен» стоял «роллс-ройс» с наемным водителем. Шикарный лимузин смотрелся здесь, как золотой слиток в грязной пепельнице.
– Вот вам подходящий спутник, – услышал я голос Меликова из плюшевого закутка. – У меня, к сожалению, совсем времени нет.
В закутке, в самом углу, я узрел Наташу Петрову.
– Уж не ваш ли этот «роллс-ройс» у подъезда? – спросил я.
– Напрокат, – бросила она. – Как и наряды, в которых мне сегодня сниматься, как и драгоценности. На мне ничего своего, все заемное.
– Но голос-то ваш, неподдельный. Да и «роллс-ройс» настоящий.
– Настоящий. Но это все не мое. Словом, вещи у меня подлинные, но сама я фальшивка. Так лучше?
– Во всяком случае, гораздо опаснее, – рассудил я.
– Ей нужен кавалер, – начал объяснять Меликов. – «Роллс-ройс» ей предоставлен только на сегодняшний вечер. Завтра надо его вернуть. Не желаешь ли провести вечерок этаким аферистом-самозванцем, да еще колеся в шикарном авто?
Я рассмеялся:
– Последние годы я только этим и занимаюсь. Правда, без авто. Это будет что-то новенькое.
– Нам и шофера предоставляют, – сообщила Наташа. – И даже в униформе. Англичанин.
– Мне надо переодеться?
– Разумеется, нет. Вы на меня взгляните!
Переодеться, кстати, мне было бы весьма затруднительно. У меня всего два костюма, и лучший как раз на мне.
– Так вы поедете? – спросила Наташа Петрова.
– С удовольствием!
Ничего лучше и придумать нельзя – лишь бы избавиться от мрачных мыслей о Грэфенхайме.
– Похоже, у меня сегодня удачный день, – заметил я. – Я себе устроил трехдневный отпуск, но столь приятных сюрпризов, честно говоря, не ожидал.
– Вы можете устраивать себе отпуск? Я вот не могу.
– Да и я не могу, просто перехожу на новое место. Через три дня начинаю работать у одного торговца живописью: морочить клиентов, окантовывать и доставлять картины, вообще быть мальчиком на побегушках.
– И продавать тоже?
– Боже упаси. Это вотчина господина Сильверса.
Она окинула меня изучающим взглядом.
– А почему бы вам, собственно, не продавать?
– Я в этом мало что смыслю.
– Так и не надо смыслить. По крайней мере в том, что продаешь. Тогда гораздо лучше работается. Если не знаешь недостатков товара, свободней себя чувствуешь.
Я
