после одной, двух седмиц борьбы – нет, им всем нужен один волшебный пасс, и они будут верить в его существование, пока не передохнут. Попросив воды, попив и успокоившись немного, Дейермер начертал в воздухе никому не нужную, но зрелищную колдовскую фигуру и, пока все пялились на неё, накрыл площадь незримыми, подлинными чарами – не целительными, но укрепляющими сопротивление хворям. Не помогут – так хоть не навредят никому. Но этим было мало. Посыпались вопросы: правда ли, что этак Светлый Властелин карает за грехи своих нерадивых рабов, и не близится ли конец света. Дейермер про себя назвал их суеверными кретинами, а вслух сказал, что и Свету, и Тьме интересны только души, а телесные недуги происходят в основном от пренебрежения правилами гигиены. Людишек эта речь впечатлила, правда, как стало понятно позже, гигиену они приняли за неизвестного им ранее подвижника – святого Гигиену, автора особо строгих правил поведения для мирян. Подоспевшие чуть позже монахи очень просили Дейермера больше не смущать умы простых людей своими, без сомнения, душеспасительными, но слишком премудрыми речами. Он пообещал, что не будет, а сам с большим злорадством наблюдал за попытками незадачливых клириков не дать людскому воображению превратить его нехитрый ритуал в священнодействие с участием ангелов.
Должно быть, религиозное рвение было заразным, потому что тем же вечером Анхар изъявил желание проповедовать. Он созвал в свою комнату всех, кто был в отряде – правда, пришли немногие. Кого-то ввергали в панику рассказы о Тёмном Властелине, другие просто находили речи рогатого бесконечно занудными. Дейермер явился из вежливости. Кроме того, у Анхара на родине, в Вейхви́дейво́рте, некоторые считали его живым соратником Нергеддеона, участником Великой Войны – Дейермер находил занятным слушать легенды о тех днях с таким видом, словно в любой момент хрустнешь пальцами и скажешь: «Эх, славно мы тогда сражались! Таких бы, как я, хоть сотню – не сдали бы Тёмную Цитадель!» Напротив него, почти прижимаясь к мохнатому боку неэрн, пристроилась Тайко. Ноги напоказ – и как теперь слушать проповедь? Она всегда была такой – влекущей и безжалостной, как соблазнительные мраморные ангелы в ротондах Альдонии. Третьим стал здешний рыцарь, имени которого Дейермер никак не мог запомнить – то, что фон Ланциг, это ясно, а как дальше – Угальдвин? Или, может, Рихард? Простой рубака, но много кого знал на севере, когда надо – проявлял изобретательность, и с удачей накоротке. Дейермер ему сразу сказал, что никакой добычи скорее всего не будет, но этому, кажется, уже прискучила нажива – захотелось бессмертия, не в этом мире – так хоть на страницах летописей. Неудивительно, что он пытался притащить на проповедь монаха, которого Дейермер велел не пускать. В дороге Анхара маскировало альвестское чародейство, но говорить о Владыке Мрака он соглашался только в своём истинном облике – и лучше бы кому попало его не видеть. Монаху сказали ждать аудиенции в трактирной зале, а рыцарю объяснили, что если будет и дальше трепаться о делах экспедиции, то отправится своей
