сразу, – тяжело выдохнул санитар, взъерошив волосы на затылке, – Но мужчина, которого ты несла, не просто болен, а болен чем-то серьёзным. Возможно, это вирус, и ты тоже могла его подхватить. Так что тебе следует немного побыть здесь, пока не появятся первые симптомы болезни. Потому что ты можешь быть опасна для окружающих.
– Что? Это же похищение, блин! – она была в шоке от такой… наглости, видимо, – Отпустите меня немедленно!
Девушка ударила ладонью по стеклу, но видно было, что далеко не со всей силы. В ней зародилось сомнение.
– Отпустим, если не проявятся симптомы. А сейчас не могу.
– Что за принудительная госпитализация? – нервно хохотнула она, и ещё раз ударила рукой в стену, – Я не больна!
– Это ты так думаешь, – пожал плечами парень, – Скоро к тебе придёт доктор, так что не скучай. И не переживай по поводу ВУЗа, мы туда позвоним. И известим твоих родителей о том, что ты госпитализирована.
– Нет, стой! – когда Макс уже собирался развернуться, Лия вновь приникла к стеклу, – Не звоните родителям, я совершеннолетняя.
Он сощурился, посмотрел на неё чуть пристальнее, и… прочитал в серых глазах такую тревогу.
– Почему не звонить?
– Они живут в другом городе, – она опустила голову, а потом, набрав побольше воздуха в лёгкие, на выдохе произнесла, – Будут волноваться, примчатся сюда, а со мной может быть всё в порядке. Пусть лучше не знают пока. Это всё просто недоразумение.
Она сделала акцент на последнем предложении. И зло воззрилась на парня, словно он ей уже отказал.
– Ладно, – тем не менее пожал плечами санитар, – Тогда известим только деканат твоего факультета.
– Хоть на этом спасибо, – раздражённо добавила она.
Парень развернулся и пошел обратно по коридору в терапевтическое отделение. И совесть за всё произошедшее глодала его прожорливым, голодным зверем.
Лия никогда ещё не чувствовала себя такой растерянной и слабой. На неё волнами накатывали приступы гнева, сменявшиеся апатией. В порывах ярости она кидалась к телефону, а затем в бессилии опускала руки, понимая, что ей просто некому написать. И позвонить. Родителей она не хотела беспокоить, она слишком любила их… А ещё? В этом огромном городе за неё больше некому было заступиться. В какой-то момент захотелось только одного – сжаться в маленький комочек и прижаться к тёплым, материнским рукам. Но их здесь не было… Осталась лишь холодная рациональность. Да и, если подумать, заступаться за девушку было бессмысленно. Что, если она действительно уже больна?
Слова санитара напугали её. Неизвестная болезнь… Могла подцепить от спасённого…
«Ну что, горе-героиня? – едко усмехался тот самый голос разума, – И не говори, что тебя не предупреждали о проблемах! И о больших проблемах!».
Да, да, предупреждали. Вернее, она сама себя предупреждала.
«Бросила бы его и сидела сейчас на парах в универе. Но нет! Мы же хорошие! Мы же благородные,
