снега злаки.III
Пусть снегопады безупречны
…бредя, тоску не бередить,
и, уходя, не уходить,
лишь двигаться…
чему навстречу?
Сергей уходит.
От себя?
Ботинками едва скрипя,
скрепя печати на печалях,
отчаянье отбросив прочь.
Его поддерживает ночь.
Сергей уходит твёрдым шагом.
Нет, не уходит: он бежит,
и то не снег уже лежит,
а просто белая бумага.
Жизнь начинается с нуля.
Пятном фасад универмага
скользит на фоне февраля.
Всё это, право, лишь детали.
Как, впрочем, копья фонарей.
Сергей идёт к себе.
Согрей…
Оттаять дай ему
сейчас.
Вы знаете, который час?
Крошечка – Хаврошечка, или На выставке
фотографий в жанре Ню
1
Две модели.
Одна с бритым лобком,
другая с волосатым…
Остановился.
К полотнам боком.
Курсантом.
Такой пехотинец морской…
Без беретки.
Одна брюнетка.
А вторая – блондинка.
Курсант – посерединке:
крошечка такая Хаврошечка.
В чьё бы ухо влезть…
(Или не в ухо?
Молчу – молчу)
Становлюсь Винни-Духом
(Рабом бутылки).
В голове, увы, не опилки,
а ожидание.
Сам себе загадал три желания.
Загадывать их дело не хитрое,
а выставка аж до пяти открытая,
и я – только в начале.
Курсант, говоришь?
Укачает…
2
Две модели.
Одна белая, как мрамор.
Другая – бронзовая.
Курсант не выходит из образа
поэта,
который замер
пред лирикой
чьих-то камер…
он прячет мужское начало,
я – факт, что меня укачало,
и поиском рифм прикрываюсь…
Я каюсь, что не притворяюсь.
Всю жизнь воспевал откровенность.
Иною пленился в мгновение.
Два полюса: белый и смуглый
загнали фактически в Google
души моей… в дикую прерию
забытого в прошлом неверия.
По лезвию бритвы меж ними,
по грани… бреду глупым мимом.
Но бритва пока что не ранит,
и это приятно и странно.
3
Два ангела.
Две статуэтки.
Попали в меня очень метко…
Смеюсь:
неужели влюбился?
Гляди,
как в блокнот устремился.
И дело не в теле потрясном,
не в образах
