Да и машины намного чаще теперь по Дубкам разъезжают, бензин, пыль – трава вбирает, впитывает выхлопы.
В 2010 году, когда в июле началась жара, мама занервничала, стала таскать меня на высоковольтную, мы старались как можно быстрее собрать необходимое количество трав. Я сопротивлялась, я уставала.
− Ещё две недели такого пекла, и, я тебя уверяю, будет коллапс, − уверяла мама.
Я не верила:
− Не может стоять тридцать градусов две недели! У нас не Краснодарский край!
− Я тебе говорю. В девяностых, Ильке полтора года исполнилось, у нас в Казани тоже была сушь, − уверяла мама. – Завод27 встал, заповедник посОх! Ты бы видела какого цвета там к августу стали поля: жухлые как в октябре! Ты представить себе не можешь, как обмелела Кама! И Волга немного. Я послушалась маму. Мы собрали и тысячелистник, и зверобой, и редкие синие васильки. (Они у нас только к августу местами цветут). Недостаток васильков решили пополнить за счёт герани луговой и лесной. Лесная герань растёт у нас вместе с луговой. Лес вырубили, а лесная герань осталась. Мама собирала и донник, и калган, и остальные медоносы28. Я возмущалась, но тихо. Я не могла понять: зачем нам медоносы, мама раньше старалась их не трогать… Бедные-бедные пасечники и их пчёлы!
Но скоро пчёлы пропали. Потом загорелись наши мирошевские торфяники. Конечно это не Шатура29, шатурские горели и в 2002, но тогда не было такой жары… Дальше во Владимире стали взрываться автозаправки, расположенные на шоссе рядом со вспыхивающими как спичка сосновыми лесами. На центральный регион спустилась гарь. Смог мы застали в самом начале. Мы не стали ждать числа, на которое у нас были билеты в Казань. Мы сбежали из Мирошева на две недели раньше, купив СВ. И я в сотый раз убедилась: травы – мамино призвание и смысл жизни. Она чувствует их, живёт вместе с ними. Она не следует правилам сбора формально, как другие сборщики. Каждое лето вносит свои коррективы, как сказал бы папа. Полынь! В тот год мы остались без обыкновенной полыни. Она лишилась своего запаха. Она воняла чем-то чёрным, горелым. Мама и это предвидела. Мы привезли из Казани горькую полынь. Сколько смогли, столько и притащили. В тот год мы впервые до начала весны продали все травяные чаИ. Потому что люди просто не успели сделать свои собственные заготовки. К нам потянулись покупатели, которым раньше мы не были нужны. Распробовав, насколько наши чаИ отличаются от их домашних дилетанских заготовок, наши не конкуренты конечно, но и злостные не покупатели, превратились в наших постоянных покупателей и главных маминых почитателей. Они заходили к маме в аптеку «поспрашать», проконсультироваться о сборе и заготовке. Они выспрашивали рецептуру смесей. Мама конечно же не говорила: «не скажу», она даже говорила точные пропорции, но она никогда не перечисляла весь список растений в рецепте. Это секрет. Распознать все растения в наших чаЯх практически нереально. В таких случая требуется лаборатория. Кое-что из трав мы перемалывали
Имеется в виду КАМаз
Медонос – растение, с которого пчёлы собирают мёд.
Шатура – город в Подмосковье, район имеет торфяные почвы, там часто летом горят торфяники.
