двигательного автоматизма у многих тысяч людей «стало манифестацией шизофренического процесса, начавшегося благодаря просмотру сеанса Кашпировского по телевидению. В дальнейшем многие из них были вынуждены вследствие усиления расстройства психики обратиться в психиатрические клиники»[63]. Указанное явление, по мнению автора, стало возможным вследствие того, что люди были открыты для воздействия падшего духа.
Ложный опыт и подлинный опыт
На первых этапах вовлечения в ложный опыт людям могло казаться, что они были на верном пути, приобщались к подлинному опыту, но дальнейшие события показали, что это не так. О границе, пролегающей между опытом подлинным и ложным, можно составить представление по описанию, составленному митрополитом Антонием (Сурожским) (для краткости ограничиться можно только его словами, так как подборка высказываний духовных авторов приводится в лекциях).
Хотя митрополит Антоний пишет об отличиях подлинного духовного опыта от наркотического, его мысли применимы не только к состоянию людей, опьяняющих себя с помощью наркотика. Ведь опьяняться (входить в состояние возбуждения) можно и без наркотика. О том писал Шарль Бодлер в своем известном произведении «Поэма гашиша». В частности, он упоминал одного деятеля, который испытывал нервическое умиление, наполнявшее слезами его глаза «при виде благородного поступка или при мысли обо всех тех прекрасных поступках, которые он хотел бы совершить». Сладострастие, восторг перед мыслью о собственных добродетелях, преувеличенное представление у того деятеля о собственной высоте навело Шарля Бодлера на мысль, что тот деятель «умел опьяняться без гашиша». Необходимо отметить, что в данном случае речь шла не о подлинно реализованной добродетели. Речь шла лишь о мечте, о думании человека, что он ту добродетель, о которой мечтает, уже реализовал.
Думая, например, о милосердии, человек вследствие некритичного отношения к собственным мыслям, начинал считать себя уже достигшим милосердия. Ему кажется, что ему хватит сил для осуществления данного идеала. «Он окончательно смешивает грезу с действительностью, воображение его все более и более разгорячается обольстительным зрелищем собственной – исправленной, идеализированной – природы; он подставляет этот обаятельный образ на место своей реальной личности, столь бедной волею, столь богатой чванством, и кончает полным апофеозом, выражая его в ясных и простых словах, заключающих для него целый мир безумнейших наслаждений: «Я – самый добродетельный из всех людей»».
Эти слова вполне соотносятся с тем строем мыслей, который может возникать у человека вследствие посещений различного рода тренингов, участия в сектантских мероприятиях, а также вследствие движения в русле того образа жизни, который предписывается концепцией динамических медитаций по Ошо. К переживаниям, рожденным вследствие участия в подобных мероприятиях, вполне относимы слова митрополита Антония насчет переживаний, рожденных
Глава «Шизофрения по телевизору».
