воротами убегающий в небо сизый дым.
Значит, он не ошибался, и бывший друг по обыкновению жарит мясо на горящих углях.
Тоскливо улыбнулся.
Шашлык всегда был традиционно прерогативой Воронцова, да и уха выходила у парня не хуже, чем у мишленовского повара.
У ворот стояли припаркованными несколько авто. Алексей проехал по неширокой улочке дальше, заглушил двигатель и выполз из машины, прихватив бутылку.
Огляделся по сторонам и потянул носом воздух, пропитанный сырой свежестью и гарью.
Кто бы что ни говорил, за городом дышалось по-иному. Легкие раскрывались, насыщенный кислород проникал в кровь, заставляя голову кружиться. Тишина дачного поселка, периодически нарушаемая воем собак, давила на перепонки.
В двух шагах от него находился покосившийся электрический столб. Воронцов подошёл ближе и поднял голову. На верхушке знакомо бросалось в глаза крупное гнездо, и два красных клюва привычно поглядывали на чужака.
– Здорова, ребята, – прокричал Воронцов двум благородным аистам, уже несколько лет не покидающим свое свитое жилище. – Как поживаете?
Птицы опустили клювы, смерили парня настороженным взглядом и, встряхнув длинными шеями, спрятались в гнезде.
Воронцов усмехнулся и подошел к тяжелой мощной двери, за которой еле слышно доносилась музыка ни о чем. Фоновая, без слов… Под такую Гризманн всегда любил повтыкать и запариться.
Алексей с чувством глубокой тоски засунул виски в подмышку и провел по отросшим волосам ладонью, зачесывая их назад.
Не раздумывая, нажал на звонок.
Загородную дачу семьи Гризманн сложно было назвать дачей в буквальном понимании. Двухэтажный добротный кирпичный дом больше походил на коттедж, в котором можно было провести лет пять, не выходя на свет Божий и ни в чем не нуждаясь. В подвале имелся даже небольшой винный погреб с коллекционным алкоголем, привозимый отцом Роберта из разных стран, а на цокольном этаже – подогреваемый бассейн, в котором молодые парни куролесили не по-детски.
– Бегу, бегу! – Алексей услышал торопливые шаги по ту сторона забора. Голос друга звенел и источал довольство. – Без меня не начинать! – кому-то шутливо крикнул Роберт и заскрипел дверной задвижкой.
Дверь перед Воронцовым распахнулась, являя возбужденного Гризманна, застывшего в проеме замертво.
– У тебя мясо горит опять, – усмехнулся Воронцов, глядя в глаза другу, привалившись плечом к кирпичному откосу. – ЗдорОва, – протянул руку, приветствуя.
Гризманн внезапно дернулся от неожиданности. Посмотрел на Алексея в неверии и … опасливо. Парень был абсолютно уверен, что три года игнорирования должно было хватить Воронцову, чтобы понять – видеть его в день рождения друг не желал.
Гризманн нервно обернулся назад и уверенно вышел, потянув за собой дверь и отрезая возможность Воронцову заглянуть во двор.
Глаза Роберта взволнованно бегали, и от бывшего приятеля эта странная
