«Господин Воен». Засыпая, Войта пробормотал:
– Я не господин. Можешь называть меня просто магистром.
Во сне он решал уравнения из области предельного исчисления и никак не мог решить.
Глаголен пожелал встретиться с Войтой не в лаборатории, а на башне. И с богатством замка это место не вязалось вовсе: голая площадка с тонкой кованой оградой по краю. Ну да, мрачуны пьют ветер, ничто не должно ему мешать… Ветер в тот день, да еще и на высоте, дул неслабый. А Войта-то недоумевал, зачем Лепа накинул ему на плечи теплый плащ…
Мрачун стоял посреди площадки с тростью в руке, а когда воевода привел Войту наверх, оглянулся и, ни слова не говоря, тростью указал на каменную скамью в одном из углов. Воевода убрался, и в голове мелькнула мысль, что здесь нет лабораторного стола, а ограда столь невысока, что не помешает столкнуть хозяина с башни… Это разрешило бы все сомнения…
Господин Глаголен стоял, обратив лицо к ветру, просто стоял – а капли косого дождя не долетали до его лица, падали под ноги. Струи ветра вихрились вокруг мрачуна, звенели и… входили в его тело.
И Войта понял, что мысль убить хозяина замка была несерьезной – он вовсе не собирался убивать Глаголена. Не потому, что испугался расправы или сопротивления, – потому что это было бы несправедливо.
– Эта трость весит шесть гектов, – не глядя на Войту сказал Глаголен. – Ею можно крошить кости, ломать хребты и раскалывать головы. Оставь глупые мысли об убийстве мрачуна, я не настолько стар, чтобы не постоять за себя.
Каменная скамья была мокрой от дождя, и Войта не стал садиться, остановился рядом.
– Я слышал, тебя заинтересовала книга по предельному исчислению? – спросил Глаголен, подойдя ближе к скамье. Он тоже не садился, продолжал пить ветер и на Войту не смотрел.
Войта не стал ломаться:
– Это значительный труд. Мне было полезно его прочесть.
– Надеюсь, не для усовершенствования мукомольного процесса.
– Это вопрос? – хмыкнул Войта.
– Нет. Я уже говорил: тебя никто не спрашивает. И теперь как раз хочу рассказать о твоих новых обязанностях.
– Я не… – попытался вставить Войта, но Глаголен не дал ему вставить и двух слов.
– Ты будешь решать для меня поставленные задачи, и это будут сложные задачи. Возможно, неразрешимые. Я не буду устанавливать сроков для их решения, это бессмысленно. Ты волен сам определять, как и когда тебе работать. Если тебе потребуется провести тот или иной опыт – моя лаборатория в твоем распоряжении, ты можешь в любое время туда прийти и делать то, что сочтешь нужным. Равно как и пользоваться моей библиотекой – она находится ярусом ниже лаборатории, – хотя я старался собрать у тебя в комнате те книги, которые могли бы быть тебе полезны. Если ты хочешь о чем-то меня спросить – можешь делать это в любое время дня или ночи, но не ранним утром.
